Назад На главную

Александр Курьянович

Сетевой детектив

Живущие в Сети

Повесть

Ты войдешь в интернет на минутку, А останешься там навсегда...

Группа «Валдай»

 

 Девочка, живущая в Сети, забывшая любовь

Между строк, между небом и землей.

 Девочка, уставшие глаза, догнавшие рассвет...

Земфира

 

Ну что, дети, как там в интернете?

В чатах сидите? Горите в Сети?
 Как оценки? Не достает ли химоза?
Физичка не сидит, как в попе заноза?
Из детской считалочки

1

Старший следователь столичной прокуратуры капитан Анатолий Ива­нович Поярков быстрым шагом подо­шел к массивной обитой кожей две­ри и остановился. Он посмотрел на табличку, на которой золотыми бук­вами были вытеснены должность, фамилия, имя и отчество шефа. Все­го два года назад здесь был другой начальник, «погоревший» на взятке. Прямо на месте у него случилась ис­терика, и, чтобы вывести «хабарни­ка» из кабинета, пришлось вызывать наряд милиции.

Поярков придал своему лицу твер­дое выражение и постучал. Молодая девушка, исполняющая обязанности секретаря прокурора, внимательно посмотрела на вошедшего.

- Доложите, что пришел капитан Поярков.

Девушка зашла в кабинет проку­рора и тут же вернулась.

- Пожалуйста, проходите. Прокурор города, пятидесятилетний

полковник Алексей Петрович Горелов, грузный лысеющий мужчина, встре­тил капитана необычно радужно.

- Раздевайтесь и присаживайтесь! Поярков подошел к стоящей в углу

вешалке. Сегодня у него истекал пос­ледний день отпуска, и он был в гражданской одежде. Пока Анатолий Иванович вешал серое модное паль­то, поправлял идеально сидящий ко­стюм и броский галстук, за ним нео­трывно следил полковник. На десять лет моложе Горелова, с тренирован­ной фигурой и густой шевелюрой, по­свежевший и явно хорошо отдохнув­ший, Поярков был в отличной фор­ме. Стальные глаза капитана говорили о том, что он все­гда добивался того, чего хотел. В после­днее время карьера Пояркова была сплош­ным взлетом.

Усевшись в кресло, Анатолий Иванович вопросительно посмот­рел на прокурора.

- Как отдохнули? Неплохо? - спро­сил ТОТ;

- Спасибо, великолепно!

- В Крыму были?

- Да, в Ялте.

- Ялта, Ялта, жемчужина Крыма. Как там сейчас обстановка?

- Неплохо, - сдержанно и в то же время уклончиво ответил Поярков.

- Раньше все равно лучше было, -нравоучительно сказал прокурор. - А теперь? Разделились на государства драные, ни охнуть ни вздохнуть.

Капитан молча слушал монолог полковника.

- Желаете? - улыбнулся Горелов и достал из шкафа банку «Якобса».

По правде говоря, до этой минуты Пояркову очень хотелось выпить кофе, но слащавая улыбка шефа зас­тавила его насторожиться.

 - Нет, спасибо.

- Хорошо, тогда давайте сразу к делу, - Горелов надел очки и стал похож на старого мастера. - Для на­чала прочтите вот это.

Поярков взял листок из протяну­той руки прокурора и пробежал гла­зами по напечатанным строчкам. Это был патрульный рапорт, в котором сообщалось, что в районе кинотеатра «Аврора» был обнаружен труп моло­дой девушки с признаками насиль­ственной смерти.

- Личность убитой уже установи­ли? - Поярков оторвался от рапорта.

- Да, естественно. Это Мария Та-гирова, 25 лет, сотрудница одного из книжных издательств. Убита около двадцати трех часов.

- Свидетели преступления имеются?

- Чего нет, того нет, - развел ру­ками Горелов. - Как говорится, ник­то ничего не видел, никто ничего не слышал.

- Неужели никого не было? Даже таксистов? - спросил Поярков.
 - А что тут удивляться? Сейчас на дворе холод, да и работать частным из­возом стало небезопасно. Вместо своих перечистых можно получить ножом под ребро или удавку на шею, по-про­стецки ответил Горелов.
- А орудие убийства?

- По результатам предварительной экспертизы было, установлено, что жертва скончалась от удара острым предметом. Перед этим ее сильно из­били: перелом ребра и обеих ног. На ее глазах было обнаружено по моне­те. Советские пятаки. Странный факт. Мы занесли его в протокол, надо по­думать.

- Мотив преступления? - спросил капитан.

- В том, что это не ограбление, мы уверены однозначно. На убитой оста­лась дорогая дубленка, золотые укра­шения. Также была обнаружена оп­ределенная сумма евро. На месте пре­ступления оказался окурок. Он сей­час на экспертизе. А все остальное придется выяснить вам, дорогой кол­лега.

- Мне?! - в голосе Пояркова не было и намека на энтузиазм.

Полковник кивнул.

- Да, именно вам.

- А как же моя работа в министер­стве?

Со следующего месяца Поярков переходил из прокуратуры в МВД, и ждал он этого повышения с нетерпе­нием.

- Не беспокойтесь, там в курсе дела. А пока вам поручено расследовать убийство и по возможности быстрее обезвредить преступника. Я уверен, что лучше вас никого не найти.

При последних словах Поярков сжал зубы изо всей силы. Он терпеть не мог, когда его хвалили.
- Да, но это рядовое убийство, и пусть им занимается уголовный ро­зыск. Причем здесь прокуратура?

- Данное преступление отнесено к разряду особо опасных. Понятно?

Возникла продолжительная пауза. Капитан оглянулся. В кабинете шефа сделали солидный ремонт. Окна из ПВХ, паркетный пол, дубовые стол и шкаф - все было абсолютно новень­ким. Вдобавок попахивало свежей краской.

- Своевременное раскрытие убийства станет хорошим подспо­рьем в вашей дальнейшей работе в министерстве, - произнес наконец Горелов.

Капитан догадался, что рассле­дование этого убийства - своеоб­разное испытание для него. И если он провалится, в МВД могут засом­неваться, действительно ли это тот человек, который им нужен. А уж тогда недостатка в конкурентах не будет.

Поярков решительно поднялся с кресла:

- Я хочу немедленно приступить к делу и встретиться с родными и близ­кими убитой.

- Вот и хорошо, - ответил проку­рор, - всю необходимую информацию вы получите на месте.

Капитан был уже в дверях, когда шеф снова остановил его.

- Анатолий Иванович, - сказал он, неслышно подходя к Пояркову. - Ты же в курсе, что скоро юбилей у на­шей конторы, так что постарайся.

В этом месяце прокуратуре испол­нялось тридцать лет, и Поярков отра­ботал в ней тринадцать. Однако сло­во «контора» из уст начальника для Анатолия Ивановича звучало пошло и кощунственно.

Надевая кожаные перчатки, капи­тан спросил:

- Разве я когда-нибудь вас подво­дил, Алексей Петрович?

Полковник суеверно сплюнул три раза через плечо и постучал по де­реву.

Продолжение следует Александр Викторович Курьянович, старший преподаватель Между­народного гуманитарно-экономи­ческого института, кандидат исторических наук. koba_@tut.by

2

- Ну что, давай загружай! Вот за­печатали, черти! - Ваня Махнач с трудом открыл жестяную банку «Си­бирской короны» и с жадностью сде­лал глубокий глоток, осушив доб­рую половину, если не больше.

Несколько капель шипучей жид­кости пролились на новые джинсы, и Ваня, тихо матерясь, начал с усер­дием их вытирать.

-Осторожнее, сотрешь - пятна останутся, - сказал парень, при­мостившийся рядом на кресле, вер­тя в руках коричневые четки.

- Пошел ты!

Ваня был студентом пятого кур­са университета, здоровенным дети­ной с отсутствием элементарной культуры. Со многими преподавате­лями он был на короткой ноге, и они ставили ему хорошие отметки. Ваня подрабатывал лаборантом в компьютерном классе и целые дни проводил за играми или в интерне­те. Но в данный момент в обоих компьютерных классах шли занятия, и посему он сидел на одной из ка­федр факультета.

Кроме него на кафедре было еще четыре человека. Все они собрались по одной простой причине - посмот­реть в интернете порнографию.

- А ну как декан войдет или еще кто? - Сергей Мигуцкий, молодой человек с густыми черными волоса­ми, сквозь которые, однако, уже пробивалась лысина, повернулся к собравшимся. Он сидел в кожаном вертящемся кресле с удобными под­локотниками и прихлебывал остыв­ший кофе.

- Да на замок защелкнем, в первый раз, что ли? Давай, Мигуцкий, загружай! - Ваня грузно поднялся с кресла, подошел к двери и осто­рожно закрыл автоматический за­мок.

- Сейчас, подожди, файл качает­ся. Надо его скопировать.

- Много еще?

Сергей приник к монитору запы­ленного, но мощного компьютера, по бокам которого стояли матовые ко­лонки. Из колонок лились байки Шуры Каретного с отборными руга­тельствами.

- Еще пять секунд.

- Ты задрал, Мигуцкий, - Ваня снова грузно сел в кресло и отхлеб­нул глоток.
- Да, Серега, дай на баб посмот­реть, в самом деле, - сказал парень с четками. Его звали Вася, он был аспирантом и готовил диссертацию по истории евреев в период гитле­ровской оккупации.

- Ха, а это вы видели? - Сергей показал на прилепленные на стену правила работы с интернетом, под­писанные деканом. Один из пунк­тов правил запрещал использовать информацию, не соответствующую нормам морали.

- Да ладно тебе, Мигуцкий, -Ваня встал с кресла, подошел и по­ложил на плечо Сергею широкую ладонь-лопату. - Загрузилось ведь.
- Ага, сейчас, - Сергей с трудом вставил видавшую виды дискету в дисковод.

Скопировав и вынув дискету, он заговорщицки улыбнулся:

- Ладно, давайте.

Все разом придвинулись к широ­кому монитору компьютера, на ко­тором был изображен живописный ландшафт в азиатском стиле с ка­ким-то строением, по-видимому, буд­дийским храмом.

Сергей опустил руку на мышку, и курсор в виде стрелочки замерцал на экране. Курсором Мигуцкий тронул пиктограмму - на экране появился «Яндекс». В правом верхнем углу пульсировала красная надпись:

РАБОТАЛ ЛИ АЛЕКСИЙ II НА ГЕСТАПО?

Главный российский священник, по-видимому, был изображен во вре­мя церковного богослужения. Глаза Алексия были прикрыты, а пра­вая рука с кадилом чуть приподня­та. Если присмотреться более вни­мательно, то можно было увидеть вьющийся дымок. Все дружно захохотали.

- Может, посмотрим, а? - Сер­гей чуть повернул голову. - Неуже­ли действительно гестаповцем был?

- Да туфта это все, - солидно заметил Вася. - В Сети как на свал­ке, чего только не найдешь.

- Я где-то читал, что он и вправ­ду немец по национальности, - Сер­гей отставил кружку в сторону. -Поволжский только немец.

- Что вы тут бодягу развели? -возмутился Ваня. - Немец, еврей! Тьфу! Времени нет, занятия скоро начнутся!

Сергей молча ввел в адресную строку координаты одного из пор­нографических сайтов. Все молча ждали загрузки.

- Вот это да! - Ваня, впившись глазами в монитор, буквально обал­дел от открывшегося перед ним зре­лища. Банка аж хрустнула в его ру­ках. - Жестоко!

На картинке были изображены двое белых мужчин и темнокожая женщи­на. На ее лице застыла гримаса боли и наслаждения одновременно. Негри­тянка была очень красива.

- Класс!- сказал Сергей с гордостью.

- И доволен как слон, - один из парней, сидевший за столом, зава­ленным бумагами, наконец подал голос. Это был Миша, работающий здесь же на факультете, в кабинете технических средств обслуживания. Очки в роговой оправе и прыщева­тое лицо делали из него неисправи­мого критика.
- Где это они так? - спросил Ваня, указывая на картинку.

- В ангаре, - хихикнул Вася и потянулся. Его кожаная куртка при­ятно заскрипела.

- В каком ангаре, в бане. Это же парилка, - Миша, захлопнув книгу, уставился в компьютер. Его гла­за под очками даже расширились от любопытства.

- Давай следующую! - скоман­довал Ваня.

- Извращенцы, что вам, больше делать нечего?

- Тихо, Сашка, не бузи.

Тот, которого назвали Сашкой, скрестил руки на груди и снисходи­тельно наблюдал за тем, как ребя­та, толкаясь и мешая друг другу, во все глаза смотрели на мерцающий эк­ран компьютера. Его черная шелко-:ш рубашка выгля-уга безукоризнен­но, как, впрочем, и алстук цвета серой ешуйчатой змеи. В ту же минуту, го-то дернул руч-у, пытаясь открыть дверь. Все замерли. Снова дернули.

- Иди открой, -шепнул Ваня Мише.

Миша на цыпоч­ках подошел к двери, в которую уже стуча­ли милицейским сту­ком, а Мигуцкий по­тянулся и отключил колонку. Та, про­стужено захрипев, замерла.

Это был декан факультета. Он собирался'уходить, так как был одет в пальто, а в руках держал элегантный «дипломат». Декану Сергею Николаевичу Погодину едва исполнилось сорок лет. Он был похож на последнего русского царя Николая II. Невысокий рост, аккуратная прическа, рыжая бород­ка и добрые глаза.

- Сергей, как там наш сайт? Вы уже все подготовили?

- Да, Сергей Николаевич, - Ми­гуцкий ответил бодро, но внутрен­не был напряжен. Порнографичес­кую страничку он не закрыл, а толь­ко свернул. При малейшем движе­нии «мышки» она грозила раскрыть­ся, и взору декана предстала бы картина чистейшей воды разврата. Позору было бы!
- Вы же знаете, что на юбилей факультета мы организуем конфе­ренцию, будет много гостей, в том числе и иностранных. Они, есте­ственно, захотят ознакомиться с сайтом.

- За выходные дни я его обкатаю и окончательно доработаю.

- Хорошо, - декан обвел взгля­дом всех присутствующих. Его взгляд замер на банке в Ваниных руках. - Мне пора, до понедель­ника.

- До свидания, Сергей Николае­вич! - ответили все хором.

- Блин, чуть не вляпались, - ска­зал Вася, развалясь в кресле, когда за деканом закрылась дверь.

- Да, в последнее время он злой ходит, - Сергей полез на другой сайт в надеже скачать музыкальные новинки.

- А что случилось? - спросил Миша.

- Да одна лаборантка документы в отдел кадров не занесла, и препо­даватель вовремя зарплату не полу­чил, - ответил Сергей.

- Уж не Макаренко ли Лена? -насмешливо спросил Миша.

- Она самая, - ответил Сергей. -А тот препод в отдел кадров нажа­ловался, вот и Николаичу влетело. Десятому закажет!

Елена Макаренко работала в де­канате и была тупой, но весьма вы­сокомерной и капризной особой. Ее постоянные конфликты с пре­подавателями и студентами стали притчей во языцех. Она пользова­лась поддержкой профессора Скворцова, который, несмотря на свой преклонный возраст, был весьма неравнодушен к молодень­ким девушкам.

- Пошли курить, класс освободит­ся через четверть часа, - Ваня под­нялся с кресла и внимательно осмот­рел джинсы. Пятен не оказалось. -Ты с нами пойдешь?

- Нет, сайт доделывать буду.

- Когда доделаешь, приходи.

- Ладно.

- А ты, Сашка?

- Тоже не могу, у меня сейчас пересдача экзамена. Должники.

- Должники или должницы? -Миша хитро прищурился.

- Да, Саня! - возбужденно ска­зал Ваня. - Ты давай лови момент, столько баб вокруг!

Тот только усмехнулся и покачал головой.

3

- Александр Викторович, пожалуй­ста, войдите в мое положение. У меня мама больная, на операцию кладут, я и так все учу целую неделю, аж голо­ва пухнет, - тараторила молоденькая студентка.

Она была пунцовая, будто вареный рак, а глаза смотрели, словно у зат­равленного охотниками дикого зверя. Вдобавок девушка дрожала как оси­новый лист.

- Не сдадите сейчас зачет - пой­дете на комиссию, - бесстрастно ска­зал он.

«Вот черт, - подумала студентка Таня Жук, - этого мне еще не хвата­ло». Председателем комиссии по дол­жникам вот уже который год бессмен­но был заместитель декана Александр Геннадьевич Михайловский. Каждый второй студент не любил его за гру­бый нрав, за то, что замдекана мог спокойно сказать студенту, дескать, вали отсюда или иди к черту.

- Вы пропустили весь курс лекци­онных и половину семинарских заня­тий, у вас нет ни одного положитель­ного ответа, - сказал он, держа в ру­ках листок, исчерченный таблицами.

- Я... я болела!

- А справка?

- Она в деканате, у секретаря.

- Так что, по-вашему, я должен искать эту справку?

«Вот урод, и чего ты прицепился, -снова зло подумала Таня. - Поставил бы этот зачет, да и все, а то всю душу вытрясет. Уже четвертый час, а он рас­селся, словно заночевать собрался. И чего такой преподаватель пошел: что ни моложе, то злее».

Таня вспомнила семидесятилетнего старичка Геннадия Ивановича. Сдавать ему было одно удовольствие. Все сту­денты знали: если на экзамене прихо­дится туго, надо ввернуть что-нибудь про Наполеона или пунические войны, тог­да старик расчувствуется и сам вытя­нет на хорошую оценку. Свой был че­ловек и погиб зазря. Случилось это год назад. Вышла у Геннадия Ивановича мо­нография, которая неизвестно сколько пропылилась в недрах университетской типографии. А потом вдруг взяла и выш­ла. И не просто вышла, а в хорошей глянцевой обложке, что любо-дорого по­смотреть. Вот по этому случаю и устро­ил старик-профессор у себя дома неболь­шой сабантуйчик. А когда закончилось спиртное, сам выскочил в магазинчик за добавкой. Тут он самосвалу дорогу и перешел. Хоронили его в закрытом гро­бу, гражданская панихида на факуль­тете длилась целый день, плакала не только убеленная сединами профессу­ра, но и молодая безусая поросль. А этот, блин, как не человек, а зверь. На­стоящий садюга.

- Ну так что? - он поднял на сту­дентку глаза, в которых не было и намека на дружелюбие.

- Александр Викторович, я сегод­ня не готова, разрешите мне в следу­ющий раз! - Таня с вызовом посмот­рела на своего мучителя.

- И опять будете молчать, как в рот воды набравши, Татьяна... - он гля­нул в зачетную книжку, - Сергеевна?
- Нет, я постараюсь все выучить.

- Ну, смотрите, не подготовитесь -пеняйте на себя.

Когда Таня вышла из аудитории, к ней кинулись лучшие подруги Катя и Света.

- Ну что, Танька? Сдала? - напе­ребой зашептали они, поглядывая в спину уходящему преподавателю.

- Ага, сдашь ему! - накрашенные губы Тани задергались, и сама она го­това была вот-вот расплакаться. - Де­бил! Хотела сегодня в клуб сходить, а этот козел все испортил! Ненавижу!

- На комиссию? - участливо спро­сила Света. В прошлом году она сама чуть не вылетела из университета за то, что подделала подпись преподава­теля в экзаменационной ведомости.
- Велел еще раз прийти. А как это все выучить? - Таня с ненавистью по­смотрела на потрепанную обложку учебника по новейшей истории, на ко­тором была нарисована свастика, а ниже красовалась надпись «Раздавим еврейскую гадину!».

- Ничего, выучишь, может, в другой раз добрее станет, - Катя как могла успокаивала подругу. Как и Света, она' была на курс старше Тани и, уже испы­тав на себе тяжелую руку Шимова, ста­ралась обходить его десятой дорогой.

- Какое там добрее, - Таня обре­ченно махнула рукой. - Блин, такой молодой, а такой злой!

- Наверное, его родители сильно в детстве били, - засмеялась Катя.

- Нет, ему девушки не дают, вот он и бесится, - уверенно заявила Света, и все трое захихикали.
- Так он же симпатичный, вот, Танька, ты и закадри его, он тебе и зачет поставит.

- Аи, скажешь тоже, пойдемте луч­ше покурим.

Оглушительно прозвенел звонок, и студенты начали вываливаться из аудиторий. Факультет превратился в пчелиный улей.

- В буфет сначала заглянем? Есть чего-то захотелось, - сказала Таня.

- Ой, там же сейчас очередь, не протолкнуться, - Света брезгливо поморщилась.

- Ничего, подождем, - сказала Катя. -У нас сейчас «форточка», следующая пара только через полтора часа.

- Буфет так буфет, - согласилась Таня.
Он прошел на кафедру и в изнемо­жении опустился на стул. Нет, эти студенты доконают его окончательно. Ни черта не хотят делать. Бьешься как рыба об лед, стараешься, доста­ешь оригинальный материал. И все как с гуся вода.

Александр Шимов был одним из самых молодых преподавателей на сво­ем факультете. Ему было двадцать шесть лет, и впереди у него была за­щита кандидатской диссертации. Свой план он выполнил вовремя, и работа была уже рекомендована к защите. Занятия у студентов он вел уже вто­рой год и заслужил славу самого жес­токого преподавателя. Даже один из заместителей декана Игорь Иванович Шумский сам подходил и просил за некоторых «бестолковых» великовозра­стных студентов-заочников, которые работали то ли в милиции, то ли в КГБ.

Шла вторая смена занятий, и на кафедре никого не было, кроме лабо­рантки Даши Алешкевич, которая пришла сюда работать сразу после пя­того курса. Это была красивая девуш­ка, но ее портила небольшая щель между передними зубами.

Он встал и поставил кипятиться чайник, чтобы заварить себе кофе. Дверь распахнулась, на кафедру за­шел профессор Скворцов. Никифоро-вичу, как его называли на факульте­те, шел седьмой десяток, но энергии ему было не занимать.

Он мельком глянул на Скворцова. Внешне профессор походил на папу Карло. Седые всклоченные волосы вокруг лысой головы, пронзительные глаза за стеклами очков. Злобный гор­батый карлик.

- Добрый день всем!

- Здравствуйте, Владимир Никифо-рович! - звонко ответила Даша.

- Приветствую вас, - Шимов под­нялся и сдержанно поздоровался. Он ненавидел Скворцова, как ненавидят стариков, которые впали в маразм и несут всякую чушь.

- Как документы, оформляешь? -старик достал платок и натужно от­кашлялся. - Смотри, сроки не пропу­сти. Через две недели совет факуль­тета.

- Я знаю, Владимир Никифорович. Не беспокойтесь, уложусь в нужные сроки.

- Вот защитишься, тогда и женишь­ся, - профессор был сегодня явно в хорошем расположении духа. - Вон, Даша сидит и одна скучает, - доба­вил старик и засмеялся, заметив, что девушка смутилась.
Противнее смеха он не слышал. Ста­рый пень, вечно лезет не в свое дело. Уже заколебал со своей женитьбой. Каждый раз после обсуждения и исправ­ления диссертации старик начинал с ним разговор о женщинах, о браке.

- Женщины - это цветы жизни, -говаривал профессор,- Мой третий тост всегда за них.

- Даша, тут у меня к тебе просьба, -сказал старик, подходя к девушке и дос­тавая из внутреннего кармана потрепан­ного пиджака дискету. - Нужно один файл отредактировать и распечатать.

Даша вздохнула и отложила жур­нал с гороскопами. Она очень увле­калась всяческими астрологическими и эзотерическими штучками и сейчас хотела найти новую информацию в ин­тернете, а этот неугомонный профес­сор опять некстати.

- Кстати, у нас принтер работает?

- Слабо, Владимир Никифорович. Порошка мало, и на листе остаются белые полосы. Будем деньги собирать на новую заправку.

- И по сколько? - старик нарочно засмеялся, чтобы перевести вопрос в шутку, но все знали, что профессор первый скупердяй на свете. Однаж­ды, собираясь на конференцию в Мос­кву, он отказался от такси и предпо­чел тащить сумку, набитую книгами. Он приехал на вокзал взмыленный как лошадь, но очень довольный: как-ни­как, сэкономил копейку.

- Я еще не знаю. Сдать нужно до четверга, - безапелляционно сказала Даша. - А то порошок подорожает.

- Александр Викторович, а вы деньги сдавали? - обратилась лаборантка к нему.

- Завтра отдам, - ответил он, на­ливая кипяток в чашку. - А компью­тер скоро освободится?

Поправляя очки, Скворцов сказал:

- Саша, нам с Дарьей машина сей­час будет нужна, так что отдохни пока или лучше займись диссертацией.

Он вышел в соседнюю комнату. В от­личие от других его кафедра была самая большая на факультете, а посему зани­мала два помещения. На кафедре было самое большое количество штатных со­трудников, совместителей и почасовиков.

Однако компьютер в соседней ауди­тории был занят Мигуцким. Уж этот будет сидеть до белого каления. Он снова вернулся и взял одежду. Спус­каясь по лестнице, он решил, что вер­нется позже. А пока в библиотеке дей­ствительно стоит еще раз проработать текст диссертации, чтобы эти старые маразматики из ученого совета зада­вали на защите поменьше вопросов.

5

Когда через пару часов он вернул­ся, то с удовлетворением отметил, что все уже ушли. Вахтерша нео­хотно отдала ему ключи от кафед­ры, предупредив строго-настрого, что в десять часов необходимо ухо­дить. Он лишь кивнул и не стал спорить. Вахта напрямую подчиня­лась службе безопасности универ­ситета, а не деканату факультета.

Лишь бы интернет не отключили, подумал он, садясь за машину, а то ведь бывают сбои. Вроде, все рабо­тает нормально, а потом раз и от­рубится.

Он вспомнил, как в первый раз за­шел в интернет, еще будучи студен­том. Тогда Сеть только налаживалась, скорость была никакой, и поэтому, может быть, Всемирная паутина не произвела на него никакого впечат­ления. Зато когда он познакомился с ней поближе, стал, что называется, фанатом. Скоро он организует себе Сеть дома, благо университет опла­чивал сотрудникам половину расхо­дов. А пока приходится довольство­ваться кафедрой.

- Интернет, интернет, интернет, без тебя нам жизни нет, - пропел он тихонько. Он сам только что сочинил эту рифму. Получилось удачно.

Он поставил кипятиться чайник и уселся за машину.

Загрузив главную страницу, за­думался, что делать дальше: либо посмотреть почтовый ящик, либо колонку новостей. Поразмыслив, решил начать с почты. Недавно он подписался на электронную рас­сылку германских научных истори­ческих журналов и получал по пят­надцать, а то и больше сообщений в день. В большинстве случаев это была обычная шелуха с рецензия­ми, но попадалось и кое-что сто­ящее, например информация о вы­деляемых денежных грантах.

Почтовый ящик, к сожалению, не открывался. Темно-синяя толстая полоса в строке состояния, отвеча­ющая за загрузку, двигалась нестер­пимо медленно, как черепаха, пос­ле чего высвечивалась информация о том, что страница недоступна и отобразить ее невозможно. Он заг­ружал, наверное, раз десять, пока не увидел объявление, что на его почтовом сервере ведутся профилактические работы. Мысленно про­кляв администрацию почтовика, он запустил чат.

Прежде чем залогиниться, он встал и тщательно проверил, закрыт ли замок. Декан имел дурную при­вычку неожиданно заглядывать в кабинет по вечерам. Никто из со­трудников кафедры и его знакомых не знал, что он общается в чате. Он держал это в строжайшей тайне вот уже третий месяц.

Резко зазвонил телефон. Он тихо выругался, подошел, взял трубку, застыв и прислушиваясь к бесчис­ленным звукам, шипению и трескот­не. Он приучился к этому с детства: поднять трубку и не отвечать, что­бы позлить звонящего. Однажды он так нарвался на своего отца, и тот после избил его до полусмерти. Но привычка осталась.

Тишина длилась мгновенье. Затем дребезжащий стар­ческий голос встре-воженно спросил:

- Але, але! Кто это?

- Кто вам нужен? -спросил он, равно­душно скользя взгля­дом по одному из преподавательских столов, на котором царил полный бар­дак. Посреди вороха разбросанных тетра­дей и книг стояла

грязная кофейная кружка, на кото­рой осела ленивая жирная муха.

- С кем я говорю?! - голос в труб­ке стал раздраженным.'

Он усмехнулся. Это был папаша преподавательницы Елены Никола­евны, старой девы, которая частень­ко засиживалась на кафедре допоз­дна. Сегодня, правда, ее не было.

- Я преподаватель, - он осторож­но взял в руку линейку и сжал ее.

- Преподаватель? - старик явно не собирался отступать. - А как ваша фамилия?

- Моя фамилия вам ничего не скажет, - он прицелился и ловко стукнул муху линейкой. Оглушен­ная, она упала на стол, беспомощ­но жужжа.

- А может, и скажет!

Он вздохнул. Со стариком спо­рить не было смысла. Он вскинул правую руку и глянул на свой «RADO». Часы были дорогие, из фирменного магазина. Добротный кожаный ремешок цвета каштана идеально гармонировал с костюмом. Половина девятого. В корпусе раз­решено находиться до десяти.А се­годня на вахте сидит Моисеевна, которая злее, чем цепной пес. В прошлый раз эта вахтерша едва не выломала двери, а ведь он задержал­ся всего на десять минут.

- Моя фамилия Шимов.

- А-а-а, Шимов, - почему-то об­радовался старик и замолк, оче­видно, что-то вспоминая. Потом выпалил:

- А это не ваша мама в поликли­нике работает?

- Нет, не моя, - ответил он, чув­ствуя, как в нем закипает гнев. Он терпеть не мог, когда кто-то вспо­минал о его матери.

- А что вы преподаете? - не от­ступал старик.

- Всего помаленьку, знаете ли.
- Елены Николаевны нет?

- Сегодня я ее не видел, - тер­пеливо ответил он и линейкой при­давил муху, которая, очухавшись и встав на лапки, снова ползла к кружке. Раздался противный звук.

- Хорошо, спасибо, - прошамкал старик, - до свида...

Он со злостью бросил трубку. За­тем вернулся на место, ближе под­винул монитор и забарабанил по клавишам, вводя имя и пароль. Он вошел в чат и начал напряженно всматриваться в список присут­ствующих. Тут были самые разно­образные имена примерно двадца­ти постоянных членов этого чата, который назывался «Слон». Фон чата был цвета кожи слона, и ввер­ху приплясывал маленький слоне­нок. Курсором он пробежал вниз, до конца. Nuts, Fluffy, Klio, Аспи­рин, Француз, Полынь...
- Ба! - воскликнул он. - Какие люди без охраны!

Его имя в чате было Ляпала. Хо­роший ник.

Его никто не поприветствовал. Но он не удивился и не огорчился. Сре­ди чатлан Ляпала слыл отъявлен­ным хамом и грубияном.

Разговоры велись на самые разные темы. Кто-то продавал мобильник столетней давности, кто-то рассказы­вал пошлый анекдот, а кто-то пред­лагал собраться и сходить на пиво.

Он взглянул на экран вниматель­нее, выискивая, кого бы подколоть. День был тяжелый, и он хотел раз­рядиться. Он кликнул курсором на имя Nuts и ввел:

- Привет, ты еще не умер?

Из разговоров чатников он узнал, что Nuts - Коля. Ему двадцать во­семь лет, и он работает ассистен­том в каком-то научном институте, а в свободное время масте­рит скрипки. Страдивари ты наш, зло подумал он и стал ждать от­вета. На лич­ном сайте Ни­колая он как-то видел его фото­графию: дох­лый тщедуш­ный очкарик. Коля при­слал ответ че­рез секунд пят­надцать:

- Уймись, умнее будешь.

В мгновение ока он отстучал:

- А не пойти ли тебе к чертовой матери, Коля?

Немного подумав, он ввел свою любимую фразу:

- Я на тебя собаку спущу!!!

Странно, но упоминание о соба­ке выводило из себя даже самых стойких чатников. Они реагирова­ли на него более бурно и болезнен­но, чем на ругательства.

- Да пошел ты! Нет у тебя ника­кой собаки...

- Есть, есть. Она тебя сожрет и не подавится.

Собака у него действительно была. В своей холостяцкой однокомнатной квартире он держал Кервера -; огром­ную серую с черными подпалинами немецкую овчарку, готовую вцепить­ся в глотку каждому, кто посмеет сту­пить на порог. Он подобрал Кервера совсем маленьким. Вернее, отобрал у каких-то бомжей, которые по пьяни хотели оторвать щенку голову. А че­рез три месяца огромная псина сама могла запросто загрызть человека сво­ими острыми как бритва клыками. Он никогда не бил, но и не ласкал Кер­вера, и собака понимала его с полу­слова.

- Да пошел ты! - повторил Коля, который был сегодня явно не в духе.

- Чего ты ко всем лезешь, а????:-) Это какая-то Бусинка. Ухмыляясь, он ввел:

- Сколько тебе лет? :-) Секунда. Две секунды. На экра­не жирным шрифтом высветилось:

- Пятнадцать, а тебе?

Постукивая по клавишам, он разду­мывал, что бы такое сказать, чтобы ударить собеседника в больное место, унизить его. Потомвспомнил, как его отец постоянно оскорблял маму. Быс­тро набрал и нажал клавишу «Ввод»:

- Тупица интернатская! Реакция была незамедлительной:

- Псих! :-)

Чатлане, отойдя от разговоров, всем скопом навалились на него:

- Урод, ты уже всех достал!

- Вычислим, где ты сидишь, - го­лову оторвем!

- Да ты, наверное, страшненький, вот и злишься. Хе-хе.

- Импотент!

Он аккуратно, без устали отвечал каждому, сопровождая свои послания площадной бранью и изощренной ма­терщиной. Он вошел в раж, лицо рас­краснелось, а глаза превратились в бездонные черные дыры. Он не заме­тил, как стрелка настенных кафед­ральных часов неумолимо подползла к десяти, и очнулся только тогда, ког­да распахнулась дверь и показалась бульдожья голова вахтерши.

- Сейчас, Моисеевна, иду-иду, -он сделал вид, что встает.

Но, как только голова исчезла, он сел и быстро отстучал Полыни, ру­гая ее на чем свет стоит:

- Чтоб ты не родила никогда!

Утопив полустертую клавишу вво­да, он улыбнулся: сказал как при­печатал! У него была красивая улыб­ка, но на людях он редко улыбался.

Когда он сдал ворчливой Моисе­евне ключи и вышел на улицу, то подумал, что надо быстрее приоб­ретать компьютер. Засиживаться на факультете допоздна порядком на­доело, да и небезопасно. Узнают, тогда неприятностей не оберешься.

6

- Блин, этот урод совсем охренел! Поймаю, все кости переломаю чмы-рю! - Аспирин, в миру Саша, был настроен весьма воинственно. Здоро­вый, с короткой стрижкой, он был и так по натуре агрессивным парнем, а тут еще после ста пятидесяти грамм навернул добрый бокальчик пива и теперь ругался последними словами на Ляпалу, который посадил его на коня в чате.

Несколько чатников решили все-таки собраться и выпить пива в од­ном из баров на центральном проспек­те. До закрытия оставалось минут двадцать, но народу было полно - не повернуться. Всюду сновала озабо­ченная молодежь, в основном сту­денты, вытряхивая из карманов пос­ледние деньги, чтобы купить своим подругам бокал пива и скудную за­куску.

- Честно, так отделаю, что в трав­матологию отправят! - не унимался раскрасневшийся Саша.

Он был злой не только из-за Ля-палы, но и из-за экзамена по начер­тательной геометрии, которую ни­как не мог осилить. И вот вчера он опять провалил пересдачу. Над ним нависла серьезная опасность исклю­чения из университета. А значит, и диплома ему не видать как своих ушей, и работы в коммерческой фирме, где трудился его друг Сер­гей по прозвищу Кадилыч. Он си­дел рядом и покровительственно внимал проклятиям и жалобам Ас­пирина. Устав, наконец, от его вос­клицаний, он похлопал Аспирина по плечу и кивком головы показал на недопитый бокал:

- Остынь, Сашка, выпей лучше.

- Ребята, может, он маньяк какой, а? - Дина, у которой в чате было гордое имя Ингерманландка, никог­да на таких встречах пива не пила, а всегда заказывала себе молочный коктейль.

- Какой маньяк? - Кадилыч обмак­нул в майонез крабовую палочку. -Спорю на сто баксов, что малолетка слюнявый.

- Малолетка, а меня оскорбил здо­рово, паршивец, - Полынь, девушка с прической бизнес-леди, казалось, заплачет.

- А что он тебе сказал, Таня? -Мутный Филин едко усмехнулся.

- Да ничего хорошего, Женя.

- В привате или как?

- Да тебе какая разница?

- Никакой, только чего ты нервни­чаешь?

Таня промолчала. В чате Ляпала пожелал ей скорейшей смерти и еще, чтобы она никогда не родила. Этим он затронул больные струны в душе Татьяны, которая обожала детей и испытывала непреодолимое желание скорее создать семью.

- Тань, ты что, серьезно? - Кади­лыч участливо заглянул в глаза По­лыни, ему показалось, что в ее гла­зах блеснули слезы.

Таня лишь махнула рукой и, встав, стала надевать элегантный кожаный плащ.

- Домой? Может, я тебя провожу, -Сергей отставил пустой бокал.

- Нет, спасибо, - Таня ловко зас­тегнула молнию и перекинула через плечо сумочку. - До встречи, ребята.

- Пока, Танька, не бери в голову, мало ли каких уродов хватает, - ска­зала Дина.

Таня кивнула и пошла к выходу. Аспирин восхищенно посмотрел вслед ее гибкой фигуре:

- Она где работает?
- Точно не знаю, но, по-моему, в Министерстве иностранных дел или что-то в этом роде. А что, запал?

- Познакомиться поближе не ме­шало бы.

- Да на кой черт ты ей нужен, сту­дент? Кстати, как с экзаменом?

- Завалили! - в голосе Аспирина сквозило неподдельное огорчение. -Падлы!

- Так готовиться надо, учить, -тон Сергея стал нравоучительным, -а не лазить по кабакам да на баб пялиться.

- Да учил я, учил, Серега, три ночи не спал! - Саша чуть не бил себя кулаками в грудь.

- Значит, плохо учил.
Мутный Филин, растрепав свои длинные волосы, молча курил, выпус­кая кольца дыма.

- А ты, Женя, чего молчишь?

- А что говорить? Порой бывает так паршиво, что даже чай не лезет в глотку, а лезет в глотку только пиво, которым запиваешь водку.

- Да ты, оказывается, поэт у нас.

- Писать на стенах туалетов, увы, мой друг, немудрено. Среди говна мы все поэты, среди поэтов мы - говно.

- Эка загнул. Да расскажи хоть, как лето провел? - спросил Сергей.

- Хреново, в Крыму был.

- А чего хреново?

- Там же это, наводнение было. Все расписание поездов поменялось. На­мучился, - Женя глубоко затянулся, словно пытался забыть все ужасы отдыха в Крыму.

- Зато загорел как негр, - улыбну­лась Дина.

- Да-да, и вина напился, - доба­вил Мутный Филин.

- На то ты и мутный, - хихикнула Ингерманландка.

- А между прочим, вино там классное, не то что наше пойло, - голосом знатока сказал Аспирин. - Привез бы ты нам бу­тылочку «Киндзмараули». Или любого другого достойного богов напитка.

- Да зачем тебе эта гадость? По­шли, я куплю тебе плодово-выгодно-го вина, и будешь доволен.

Все засмеялись.

Было уже без пяти одиннадцать, и бар закрывался. Официантки бегали между столами, собирая на подносы грязную посуду и недопитые бокалы. Молодежь, разгоряченная водкой и пивом, гурьбой высыпала на улицу. На оживленном проспекте чаттеры распрощались.

- Как бы мне этот экзамен сдать? -озабоченно сказал Аспирин. Похоже, он не на шутку испугался.

- Учи, - еще раз повторил Сергей. -Когда тебе сдавать?

- Через четыре дня, на той неделе.

- Ага, а то в армию загремишь? -Мутный Филин вызвался провожать Дину, и теперь они стояли, держась за руки.
При упоминании об армии Аспи­рин весь напрягся, и желваки заходи­ли на его лице:

- Слушай, не дави на психику.

- Ладно, ладно, - миролюбиво ска­зал. Женя, оглядывая внушительную фигуру Аспирина и отходя к автобус­ной остановке. - Что я сказал такого?

- Вообще лучше помолчи!

 

7

Отряд милиции особого назначения ворвался в видавшую виды хибару колхозного скотника и забулдыги Петра Карельского, когда пьянка была в самом разгаре. По приемлемой цене хозяину удалось раздобыть в городе добрый шматок мяса, и теперь собу­тыльники жевали жирные куски, за­пивая их дешевым портвейном. Хо­зяин хаты произносил очередной тост, жаловался на «сволочей» -диких кабанов, которые совершали на поросшие картофельные гряды Ка­рельского. От удара дверь букваль­но раскололась надвое, и в дом вор­вались крепкие дядьки в пятнистой форме и в масках. Один из друзей Карельского, уголовник с двадцати­летним стажем, метнулся к окну, но омоновец ловко выкрутил ему руку и коротко рубанул ребром ладони по шее. Мужик безжизненно расплас­тался на полу. Собутыльников ак­куратно, без шума посадили в ма­шину и отвезли в отделение. Прав­да, следствию по делу Марии Таги-ровой это не помогло. Выяснилось, что Карельский не имеет к этому никакого отношения. Его окурок оказался случайно на месте преступ­ления. Арестовать скотника можно было разве что за нарушение пас­портного режима: алкаш жил и ра­ботал второй год без прописки. 8

Поярков стоял наклонившись и внимательно рассматривал лицо уби­той девушки. На нем была милицей­ская форма и щегольская обувь. Он терпеть не мог этих казенных тупо­носых ботинок, которые от крема ста­новились еще хуже.

Мария Тагирова лежала на хо­лодном столе. На ее лице отпеча­талось такое умиротворение, что если бы не кровавые ссадины и дырка под левой грудью, то со сто­роны вполне могло показаться, что она спит.

Рядом стоял врач-патологоанатом. Капитан смерил его внимательным взглядом. На вид врачу было года двадцать два, не больше. Только вче­рашний выпускник или, того хуже, практикант.

Поярков обошел вокруг стола, не отрывая взгляда от трупа.

- У нее сломано ребро. От удара ногой, - подал голос врач.

- Орудие убийства уже установили?

- Края раны не рваные, но ране­ние очень глубокое. Ее убили очень острым предметом. Вероятнее всего, штыком. Вскрытие еще не проводи­ли, - развел руками врач.
Поярков оглянулся. Кафельные плиты, грязные и мрачные, окружа­ли его со всех сторон. Здесь же сто­яло несколько столов. На некоторых из них лежали трупы. Вид одного из них привлек взор капитана. Присмот­ревшись повнимательнее, Поярков увидел, что у мертвеца отсутствует голова.

Двери распахнулись нехотя, со скрипом, и на пороге показалась группа людей в милицейской фор­ме и два человека в белых халатах, по-видимому, врачи. За ними, поми­нутно оглядываясь, шли мужчина и женщина.

Лицо женщины было белое как мел. Чувствовалось, что она на пределе, и, если бы не рука мужчины, она на­верняка упала бы.

- Приветствую, Анатолий, - один из офицеров протянул Пояркову руку. Это был капитан Комитета го­сударственной безопасности Юрий Киселев, или Кисель, как называли его друзья.

Анатолий Иванович очень обрадо­вался, когда увидел старого товари­ща, но и виду не подал, ни один мус­кул не дрогнул на его словно выте­санном из камня лице. Карьеру они начинали вместе, в далекие восьми­десятые. И не где-нибудь, а в знаме­нитой Караганде. Кисель была просто беззлобная шутка. А в натуре Юрка был крепким орешком. На опасные задания он часто не брал с собой ору­жия, уцелел в четырех перестрелках, а одного психа, который бросился на беременную женщину с обломком трубы, задавил голыми руками. Да и сейчас, по прошествии стольких лет, Кисель был в отличной форме. Пояр­кову нравились физически крепкие люди, и он с удовольствием ощутил рукопожатие, которое может быть только у Юрки.

- Тут родители пришли, дочь опоз­нать, - Юрий указал на труп девуш­ки, которую уже успели накрыть бе­лой простыней.

Поярков чуть посторонился, пропус­кая вперед чету Тагировых. Поярков слышал от прокурора, что Тагиров ра­ботает где-то в Министерстве печати. В понимании капитана чиновник дол­жен быть обязательно с брюшком и лысиной, невысокого роста. Тагиров никак не подходил под этот тип. Заче­санные на пробор густые русые воло­сы и черненькая бородка придавали ему скорее профессорский вид. Свет­лый ладный костюм был идеально выг­лажен, туфли начищены до блеска. Лицо его выражало неприступность.
Жена Тагирова, одетая в деловой костюм, постоянно сморкалась в пла ток и часто моргала глазами. Бедня­га, подумал Поярков, от стресса, на­верное.

- Прошу вас, - сказал капитан.

- Сергей, иди ты... пожалуйста... я не могу... - истерически всхлипнула женщина.

Отец убитой сделал несколько ша­гов вперед. Было видно, что эти шаги давались ему с трудом, словно он шел на собственную казнь.

- Может, укол и подождете десять пятнадцать минут? - у врача, что сто­ял слева, как у волшебника, появил­ся шприц с тонкой, почти невидимой иглой и мутноватой жидкостью.

- Нет! - властно отрезал мужчи­на. - Открывайте!

«Ого!- одобрительно подумал По­ярков, - характер». Он был на все сто уверен, что у Тагирова теплится пусть маленькая, робкая, но все же надежда, что это всего лишь ошибка, и девушка, лежащая без движения на столе, зарезанная жестоко, цинично, а главное, совершенно бессмысленно, вовсе не его дочь.

Врач театрально откинул просты­ню, и Тагиров впился взглядом в лицо девушки. Его собственное лицо осу­нулось и заострилось. Ничего не ос­талось: ни боли, ни испуга - ничего. Он сжал руки так, что побелели кос­тяшки пальцев, и опустил голову, словно его хватил сердечный приступ.

Раздался короткий вскрик. Это мать, глянув мужу через плечо, не выдер­жала и упала в обморок. Несколько секунд спустя, придя в себя от наша­тырного спирта, она беззвучно плака­ла, уткнувшись Тагирову в плечо:

- Не могу... за что?... за что?

- Сергей Евгеньевич! - окликнул Тагирова Юрий.

Тот отстранился от рыдающей жены и повернулся. Поярков про себя от­метил, что Тагиров здорово потрясен, но держится молодцом.

- Это капитан Анатолий Иванович Поярков. Он будет вести... - Юрий запнулся, - ваше дело.

Тагиров пристально посмотрел на Пояркова. Капитан подумал, что Та­гиров начнет задавать бесконечные вопросы о поисках убийцы и тому подобное или еще, чего доброго, уст­роит тут скандал, набросится с кула­ками. Ничего этого не случилось. Пожимая руку Пояркова, Тагиров спросил:

- Может быть, после заедете к нам? Наша машина тут, за углом.

9

«Так вот как живут чиновники», -подумал Поярков, развалясь в роскош­ном кресле. Его тело было абсолютно расслаблено, но мозг работал бесперебой­но, анализируя ситуацию, выстраивая различные комбинации, составляя пред­полагаемые вопросы.

Он сидел в зале, который был «упако­ван» до предела. Еще в прихожей Пояр­ков обратил внимание на охранную сиг­нализацию и стальные двойные двери, которые можно было открыть, наверное, только с помощью динамита. А вотдев-чонку не уберегли.

На тахте напротив сидели мать Маши и серая кошка, которая подозрительно уставилась на Пояркова. Ее шерсть пол­ностью сливалась с цветом покрывала, и, если бы не зеленые глаза, капитан принял бы кошку за подушку.

Вошел Тагиров. Он был одет в восточ­ное кимоно с пляшущими драконами. В руках он держал поднос с дымящимся кофе и какими-то сладостями.

- Угощайтесь, Анатолий Иванович. Впереди у нас тяжелый разговор и много работы, - грустно улыбнулся он.

Капитан подивился выдержке отца Марии. Та лежит в холодном морге, а он угощает горячим кофе.

- Мы постараемся найти убийцу в самые кратчайшие сроки, - твердо ска­зал Поярков.

Тагиров саркастически усмехнулся и покачал головой:

- Очень хотелось бы вам верить, но я нутром чувствую, что эта каша заварена надолго.

Поярков нахмурился. Если случалось преступление, он не любил эти квартир­ные похождения, а все дела вел в своем кабинете за любимым столом еще доре­волюционных времен.

- Сергей Евгеньевич, я начну с тради­ционных вопросов, - сказал Поярков.

- Пожалуйста, - Тагиров ожидал, что этот самоуверенный капитан достанет диктофон или, на худой конец, ручку с блокнотом, но следователь остался не­подвижным.

- У Маши были враги?

Тагиров повернулся и глянул на жену, но та безучастно смотрела в одну точку.

- Нет, что вы, какие враги? Маша была неконфликтным человеком.

- А в последнее время никаких пере­мен в ее поведении вы не заметили?

- Да вроде нет, - Тагиров взял чашку с кофе. - Все шло как обычно. Только вот частенько она задерживалась на работе, приходила домой в одиннадцать, а то и в полдвенадцатого. Жена очень волновалась. А вы кофе берите, пожалуйста.

- А почему? - капитан пропустил приглашение мимо ушей.

- Знаете, я не интересовался. Спро­сил только, есть ли проблемы на работе, она ответила, что все в порядке, - Таги­ров пригубил кофе. - А больше не спра­шивал. Маша была достаточно незави­симым человеком.

- Она с кем-нибудь встречалась?

- В смысле?

- У нее был парень? - капитан не­сколько удивился непониманию Тагиро-ва и скользнул глазами по кошке и жен­щине, неподвижно замершим на тахте.

- А, это. Нет, не было, - губы Тагиро-ва тронула легкая улыбка, и по этой ус­мешке Поярков понял, что если у Маши и был бы постоянный парень, то не ниже, чем сынок министра. - А вот друзей, конечно, было много, - сказал Тагиров.

- У вас есть ее фотографии?

Женщина встрепенулась, словно оч­нулась от наркотического сна, поднялась и сомнамбулой направилась в другую комнату.

- Скажите, это не могло быть случай­ное убийство? - спросил Тагиров.
Капитан отрицательно покачал головой:

- Результаты, полученные в ходе пред­варительного следствия, позволяют утвер­ждать, что это было целенаправленное, тщательно спланированное преступление. Мотивом убийства было явно не ограб­ление. В частности, драгоценности оста­лись при ней.

- Да-да, - рассеянно протянул Тагиров.

- Вот именно, - подтвердил Поярков. -Мы опросили водителей, которые рабо­тали в тот день в вечернее время.

- И что? - Тагиров мигом сбросил маску спокойствия и даже вскочил с тах­ты. Кошка предусмотрительно отодвину­лась дальше, не сводя немигающего взгля­да с капитана.

- Ничего, - капитану не хотелось ра­зочаровывать Тагирова. - Один из них утверждает, что на остановке около «Ав­роры» примерно около двадцати трех ча­сов видел девушку и парня. К сожале­нию, он их не разглядел.
Вернулась жена Тагирова и, протянув Пояркову внушительный альбом, как робот села на свое место.

Капитан раскрыл альбом и начал пе­ребирать ворох фотографий. Вот Маша совсем еще маленькая со щенком на ру­ках, а здесь она в парке на аттракционе пробует сахарную вату. Белая паутина осела на счастливом лице девушки, И все это закончилось ударом в сердце в грязной подворотне.

- Она очень любила фотографировать­ся, - с горечью сказал Сергей Евгеньевич.

- А где ее последняя фотография?

Тагиров осторожно взял из рук капи­тана альбом, словно древнюю бесценную реликвию, перевернул несколько страниц и протянул Пояркову фотографию.

- Это коллектив ее издательства.

На фотографии было изображено че­ловек двадцать, в основном молодые люди. Слева стояла зрелых лет женщина с клуб­ком волос и в очках в роговой оправе. Наверное, главный бухгалтер, подумал Поярков и спросил Тагирова, показывая на седого представительного старика в модном костюме:

- Это кто? Директор?

- Совершенно верно. Иван Платонович.

- Мне на время будет нужна эта фо­тография.

Тагиров молча развел руками: нет про­блем. Пряча фотографию в нагрудный карман, Поярков спросил:

- Так, значит, ей никто не звонил, не угрожал? Ничего подозрительного?

- Нет, ничего, - твердо сказал Сергей Евгеньевич.

- Был тут один звонок на мобильный телефон, неделю назад, наверное, - жена Тагирова говорила тихо, но Пояркову показалось, что она кричит. - После это­го звонка она была очень расстроена.

- И вы не интересовались, что за зво­нок? - внешне капитан оставался спо­койным, но внутренне напрягся, как бок­сер перед боем.

Женщина отрицательно покачала го­ловой.

- Абонентом какой сети она была? -МТС.

- Что ж, мы проверим все ее телефонные звонки за три месяца, - сказал Пояр­ков. - Вы не в курсе, может быть, она вела дневник или какие-то личные записи?

- Нет, что вы?! - Тагирова рассме­шил подобный вопрос. - Знаете, что она мне однажды сказала?

Поярков вопросительно изогнул левую - Никогда нельзя терять времени на раздумья о себе, потому что это пустей­шее занятие из всех выдуманных чело­веком.

- Полностью с вами согласен, Сергей Евгеньевич, - Поярков решил не разви­вать эту тему. Он не любил философию и в жизни предпочитал действовать ре­шительно и практично. «Мы диалектику учили не по Гегелю» было его любимым девизом.

- Скажите, ни в какой секте ваша дочь не состояла?

- Нет, - ответил Тагиров, и такая сви­репая решимость проступила на его лице, что Пояркову стало немного стыдно.

- А вы так и не притронулись к кофе. Следователь рассеяно скользнул взгля­дом по остывшей чашке. Кошка на тахте неотрывно глазела на Пояркова. Это на­чинало его раздражать.

- Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду. Для первого раза достаточно, - Анатолий Иванович с трудом поднялся с уютного кресла, почувствовав, как затекли ноги.

В прихожей он обернулся к Тагирову:

- Если вспомните что-то необычное, сразу же сообщите.

 

10

Андрей Василевский с трудом разле­пил глаза и потянулся. Тело ответило нестерпимой ломотой, а голова - тупой болью. Он застонал так, словно был не двадцатитрехлетним крепышом-аспиран­том, а дряхлым стариком-инвалидом. Андрей чуть приподнялся на полусогну­тых локтях и оглянулся.

Осеннее солнце весело играло на ба­тарее пустых бутылок дешевого вина и водки. Здорово они вчера вмазали. На кроватях соседей царил полный бардак. Наверное, спят в других комнатах, поду­мал он. Надо все убрать до прихода ко­мендантши, а то увидит - крику не обе­решься.

Боль в голове усилилась, и Андрей при­нялся энергично растирать виски руками.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Вовик, сосед Андрея по комнате.

- Ну, как ты? - спросил он участли­во, но с определенной долей ехидства.

Тот беспомощно махнул рукой.

- Значит, плохо! - торжественно про­изнес Вовка и взмахнул рукой, в кото­рой была запотевшая бутылка.

- Я тут вот пивка достал. Твой ста­кан где?

- Пиво хоть какое? - спросил Анд­рей. Он терпеть не мог российских «Ди­зелей», «Балтик» и им подобных разбав­ленных спиртом похлебок.

- Нашенское, «Аливария», - обрадо­вал его Вовик, откупоривая бутылку.

- Который час?

- Около двенадцати уже. Черт! - руг­нулся Вовка, так как белая густая пена, словно бешеная, выплеснулась за края кружки и полилась ему на пальцы.

Чуть пригубив, он протянул кружку Андрею:
- На, держи.

Андрей поглощал пиво не сразу, а мел­кими глотками, причмокивая, растягивая наслаждение. Осушив кружку, он сунул ее Вовке, пробурчал что-то вроде «спасибо» и в изнеможении откинулся на кровать.

Долговязый и худосочный Вовка с лег­кой завистью оглядел мускулистый торс Андрея. Легонько хлопнул его по ноге:

- Вставай, на философию пора.

- Какую философию, ты что, с ума сошел?! - Андрей накрылся с головой подушкой.

- Какую, какую? Обыкновенную, ты же в октябре кандидатский экзамен сдаешь?

- Ну, сдаю, - с трудом, по буквам протянул Андрей. Вовка, весельчак и бузотер, был его лучшим другом, но боль­ше всего Андрею сейчас хотелось, чтобы он убирался куда подальше и не приста­вал со своими расспросами.

- Ладно, шутка. Я сейчас что-нибудь есть приготовлю. Пельмени будешь?

Минут десять назад при слове «еда» Андрея бы вырвало, но выпитое пиво приятной теплотой разлилось в желуд­ке, вызывая дразнящее чувство голода.

-Угу.

Когда Вовка вышел, Андрей повернул­ся набок, пытаясь немного вздремнуть, пока долговязый Вовка будет возиться на кухне. Но уснуть не удавалось. Анд­рей поднялся и на негнущихся ногах по­дошел к окну, которое выходило на одну из центральных улиц. Беспрерывный по­ток машин, пыль, прохожие, спешащие по своим неотложным делам.

Андрей вздохнул и открыл окно. Потеп­лело, и легкий ветерок приятно ударил в грудь и освежил голову. Андрей повернул­ся, вытянул руки и, легко упав на растопы­ренные ладони, принялся отжиматься.

Что ни говори, а все-таки классная это вещь - утренняя зарядка! Отжимаясь, Андрей мысленно сравнил себя с двигате­лем, который разогревается медленно, но зато потом работает долго и без перебоев.

После отжимания он принял контрас­тный душ и почувствовал себя более-ме­нее в форме. Заметно поднялось настро­ение, и Андрей был готов съесть быка. Где этот Вовка со своими чертовыми пель­менями?

Едва он так подумал, как в комнату вошел Вовка. В руках он держал дымя­щуюся кастрюлю. Они достали из холо­дильника салат, нарезали крупными лом­тями свежий хлеб и по-братски раздели­ли остатки пива.

- Ты как сегодня, поздно придешь? -Вовка скривился, пытаясь откусить ку­сок от горячего пельменя.

- За компьютером поработать надо, -сказал Андрей, старательно намазывая на хлеб толстую полоску масла. - Если не займут.

- Да что ты говоришь, - спросил Вов­ка, с усилием разжевывая явно недоваренный пельмень. Он учился в аспиран­туре механико-математического факуль­тета и был твердо убежден, что этим гуманитариям компьютер нужен как мер­твому припарка.

- Вот то и говорю, - сказал Андрей, и сердитые фонтанчики морщин взметну­лись к переносице. - Как подключили интернет, так до машины не доберешься.

- Сеть - это, брат, сила, - мечтатель­но сказал Вовка. - У нас все студенты на лабах только и сидят за интернетом.

- Какой интернет, у меня послезавтра отчет по диссертации.

- Так аттестация в ноябре, - Вовка уставился на соседа.

- Это промежуточный. На каждом засе­дании кафедры приходится отчитываться.

• - А чего так?

- У меня сам завкафедрой руководи­тель, - сказал Андрей, и в его голосе Вовка почувствовал истинное уважение.

- Крутой мужик?

- Скорее правильный, - ответил Анд,-рей. - Только с аспирантами ему не ве­зет в последнее время.

- Это почему? - Вовка умял все пель­мени и теперь хлебал юшку.

- Было у него двое, парень и девушка. Он уехал в Америку, а она, родила и в декретный ушла.

- И ты типа хочешь, - Вовка на мгно­вение задумался, подыскивая нужное слово, - выпендриться?

- А ты что ли после университета будешь меня на работу устраивать?

- Преподавателем хочешь быть? Андрей кивнул. После первой своей

студенческой лекции он твердо решил, что станет преподавателем. Аудитория, широченная черная доска, мел в чуть подрагивающей от волнения руке и де­сятки пар внимательных глаз, ощупы­вающих, изучающих тебя с ног до голо­вы. От этой мысли захватывало дух.

- А у тебя как с диссертацией? - спро­сил Андрей, хотя заранее знал ответ.

Вовка скривился так, будто съел горсть горьких пилюль. Он давно забросил дис­сертацию и появлялся в университете раз в месяц, чтобы получить там стипендию. Вовка работал торговым агентом в ка­кой-то фирме среднего пошиба, и угол комнаты был завален всякими канцеляр­скими причиндалами, ручками и коробоч­ками со скрепками.

Поев и уже одеваясь, Андрей спросил Вовку:

- Слушай, а где Адольф?

- В бункере имперской канцелярии, -отшутился Вовка. — Не знаю, может, у бабы какой.

К своему третьему соседу, химику Адольфу, они относились с подозрением: Адольф если и разговаривал, то только во сне, а так все время молчал как про­клятый.

11

Когда об убийстве сообщили в ново­стях, он сидел на диване и ел кукуруз­ные палочки со сгущенкой. Рядом на полу, опустив пудовую голову на мощ­ные лапы, лежал Кервер. На экране ве­дущий сообщил, что труп девушки был найден одним из жителей микрорайона. Органы внутренних дел, говорилось да­лее, приложат все усилия по розыску преступника, который понесет суровое наказание.

Он вздохнул и переключился на другой канал. Убить Машу оказалось проще простого. Даже легче, чем дво­рового кота, которого он, будучи две­надцатилетним мальчишкой, засек ремнем насмерть. Хотел погладить котяру, а тот взял и царапнул, оста­вив на кисти тонкую ниточку крови.

Голосистая соседка подняла страшный шум, и его схватили прямо на месте преступления. От исключения из шко­лы и пионеров его спасла только отлич­ная успеваемость. Но самым обидным было то, что из-за этого дурацкого кота от него ушла Нина, с которой он дру­жил почти три года. С тех он вознена­видел родную школу и, получив аттес­тат зрелости, никогда более в ней не появлялся.

Наверху раздались крики и звон би­той посуды. Овчарка резко вскинула голову и глухо заворчала.

- Спокойно, Кервер, - сказал он собаке. - Это Акимович снова разо­шелся.

Акимович, тридцатипятилетний сле­сарь моторного завода, жил этажом выше. Он попивал и после регулярно колотил своих жену и дочурку.

Пьяных он не переносил на дух, и при виде «подогретого» Акимовича в нем закипал безудержный гнев. Он едва пе­ресиливал себя, чтобы при встрече не врезать по этой самодовольной ухмыля­ющейся роже.

Его мысли снова вернулись к Маше. Проклятая сучка, подумал он, больше всех ерепенилась, вот и получила свое. Целый месяц он ругался с ней в чате (ее ник был Багира), наблюдал за ней, изучал ее. Даже узнал, где работают ее родители. Отец - в Минпечати, мама­ша - главбух в одном из столичных су­пермаркетов. Уж они-то приложат все усилия, чтобы разыскать убийцу. Зна­чит, надо быть предельно острожным. Безусловно, на ноги уже подняли всю милицию, а возможно, и спецслужбы. Он вспомнил, какой резонанс несколь­ко лет назад вызвало убийство шестнад­цатилетней девушки, на теле которой не осталось живого места от ударов но­жом. Ее фотографии висели чуть ли не на каждом столбе, во всех вагонах мет­рополитена, Он видел по телевизору мать девочки - убитую горем постарев­шую женщину, и тогда его охватил та­кой прилив сил и энергии, словно он испил из родника с живой водой.

Он встал, потянулся и начал выша­гивать по комнате.

Прямо над его письменным столом висел портрет Сталина. Он сам зака­зал его одному из художников. Вспом­нилось, как, будучи студентом, он на одном семинаре сказал, что Сталин -его любимая фигура в мировой исто­рии, чем поверг в шок своих одногруп-пников и старого преподавателя, ком­муниста с «человеческим лицом».

На самом деле ему казалось, что у них много общего, особенно в чертах характера. Студенты называли его зве­рем и боялись как огня. Да и из коллег никто не мог сказать, что он добрый, душевный человек.

Он остановился и посмотрел на порт­рет, вспоминая, у кого впервые прочи­тал про Сталина. У Роя Медведева?
Возможно. Мама принесла тогда с ра­боты один из номеров журнала «Юность». Из него он узнал, что у Ста­лина с детства отсутствовало чувство юмора, и на все шутки он неизменно отвечал грубой бранью и угрозами. А однажды мама, заметив, как он корпеет над учебниками, полушутя сказала, что лучше бы он стал священником.

Он прислушался. Скандал в кварти­ре Акимовича прекратился, и теперь до него доносились плач и причитания жены слесаря Светланы. Она плакала, как когда-то его мама, как-то по-особен­ному завывая.

Он решительно тряхнул головой, гоня от себя воспоминания. Надо ложиться: завтра будет тяжелый день. Лекции в двух университетах и консультации по контрольным работам. Среди студентов особенно выделялась первокурсница Анна. Гася свет, он подумал, что она улыбается ему больше, чем нужно, и смотрит откровенным оценивающим взглядом молодой женщины.

 

12

- Учти, твоя диссертация должна быть написана так, чтобы ее понимали другие люди, - профессор Скворцов придирчиво черкал отточенным каран­дашом белые листы, испещренные убо­ристым компьютерным шрифтом.

Андрей сидел подле и не дышал, вни­мая каждому слову. Профессор приметил шустрого паренька еще на четвертом кур­се. Тогда они начинали с обычной трех-страничной статьи на ежегодную сту­денческую конференцию, теперь же вместе заканчивают диссертацию. Правда, работы еще много...

- Но в целом неплохо, - сказал Скворцов. - Молодчина.

Старик был скуп на похвалы, и «мо­лодчина» для Андрея было высшей на­градой.

- Значит, на следующем заседании кафедры диссертацию можно ставить на обсуждение?

- Конечно, только надо подумать, кому дать почитать, - сказал профес­сор. - Бауману дай, Погодину, естествен­но. Кому еще?

- Может, Шимову? - несмело доба­вил Андрей.

- Шимову? - профессор пошевелил узловатыми ревматическими пальцами. -Молодой еще. Хотя ладно, давай. Пусть учится.

- Хорошо.

- Ладно, иди доделывай. И помни: главное стиль, стиль и еще раз стиль. Чтобы не было словесного поноса и за­пора мысли, - коротко хохотнул про­фессор. Это была его любимая шутка.

- Да, кстати, как там твое заявле­ние? Подписал уже? - старик остано­вил Андрея в дверях.

- Все в порядке, Владимир Никифо-рович, все документы уже в отделе кад­ров! - звонко ответил Андрей.

- Ну-ну, - машинально ответил про­фессор, склоняясь над очередной стать­ей какого-то студента и забывая обо всем на свете.

Андрею стало искренне жаль автора. Взяв папку, он с радостью перешел в соседнюю аудиторию и сел за компью­тер. Перед тем как начать работу, Анд­рей огляделся. С того времени как он поступил в университет, кафедра стала для него родным домом. Студентом са­мого престижного вуза он стал только со второго раза. Может быть, поэтому, едва получив заветный билет, он с ос­тервенением накинулся на учебу. За все годы учебы не было ни одной четверки, да и в аспирантуру прошел без проблем. А через какие-нибудь недели две он сам начнет преподавать! Вот здорово!

Поставив закипать чайник, Андрей уселся за машиной. Работа над дис­сертацией доставляла ему истинное наслаждение. Ему нравилось сочи­нять, рыться в книгах и старых руко­писях, нанизывая на невидимую ни­точку бусинки скудных свидетельств прошлого. Или отыскивать в тексте трудные, «заковыристые», как любил выражаться профессор Скворцов, места и упорно их шлифовать, как мастер - алмаз.

Упоенный работой, он не заметил, как отворилась дверь и в аудиторию вошла Таня Жук, студентка третьего курса и давняя подруга Андрея.

- Здравствуй, Андрюша, - она все­гда называла его так, ласково.

- Привет, Танюша, - в тон ей отве­тил Андрей.

Он поработал пальцами, встал и по­дал Тане руку. Такая у него была при­вычка - здороваться за руку даже с девушками.

- Когда защищаться будешь?

- Да до защиты мне еще как до неба, -засмеялся Андрей. - А ты цветешь и пахнешь. Как вообще дела?
- Вроде неплохо. Работу нашла. -Где?

- Продавцом-консультантом в одном магазинчике. По косметике.

- Оклад-то хоть есть?

На старших курсах Андрей подраба­тывал торговым агентом. Ничего, кроме нервотрепки и жалких копеек, эта ра­бота не приносила. Нужно обойти сто офисов, чтобы твой надоевший товар купили в сто первом...

- Конечно! - с гордостью сказала Таня. - Как говорится, распростране­ние не предлагать.

- Молоток, хорошо устроилась. Я вот с октября беру полставки препода­вателя. Ольга Михайловна Шутова в декретный отпуск уходит, - сказал Ан­дрей.

- И тоже будешь студентов мучить, как этот зверь? - с сожалением спроси­ла Татьяна.

- Какой зверь? - не понял Андрей.

- Шимов! - чуть не крикнула Таня.

- А что, проблемы?

- Да я его терпеть не могу! Строит из себя неизвестно что, пуп земли...-тут Татьяна не сдержалась и, не стесня­ясь в выражениях, так описала Шимо-ва, что Андрей, год после университета отслуживший в армии, аж крякнул от удивления.

- Тань, давай без выражений, - скри­вился он. - К тому же от ненависти до любви один шаг.

- Ой ли! Не смеши меня, а то я оби­жусь.

- У тебя что, задолженность?

- Да, через две недели последняя попытка. Если не сдам, - ее голос превратился в шепот, - то этот ко­зел отправит меня на комиссию. Слу­шай, - Таня ближе подвинула стул, так, что Андрей почувствовал запах мятной жвачки. - Замолви за меня словечко, а?

Андрей промолчал. С Сашкой они познакомились два года назад, и до сих пор у них сохранились хорошие отношения. Правда, Шимов принадле­жал к той категории людей, которых отлично знаешь по работе, но чья лич­ная жизнь, семья, досуг окружены по­кровом тайны. Таня умоляюще смотрела на Андрея.

- И что я ему скажу?

- Ну, что-нибудь, только бы он полояльнее отнесся.

- Хорошо, Тань, я попробую, но твер­до ничего не обещаю.

Таня кивнула: мол, спасибо и на этом.

- А что, такая проблема выучить?

- Да он столько нагружает, что нор­мальный человек тут не выучит.

- Значит, требовательный препода­ватель, - сказал Андрей.

- Знаешь, Андрей, я думаю, для него главное - поиздеваться над студентом, а не проверить его знания. Ты бы ви­дел, как он Юльку Лялькову спраши­вал! До слез довел девушку. Садист, да и только, - бескомпромиссно заключи­ла Татьяна.

- Ладно, не нервничай. Я с ним пого­ворю. Думаю, все будет в порядке.

- Спасибо тебе, Андрюша, - Таня приподнялась и ласково коснулась гу­бами его щеки. - Ну, я побежала, пока.

- До свидания, - Андрей вернулся на место и уселся за компьютером.

Но работа уже явно не клеилась. Андрей глянул на часы - уже во­семь вечера. Пора уходить. Сегодня в общежитии объявили чемпионат по настольному теннису. Стоило бы поучаствовать.

- Привет аспирантам!

Андрей вздрогнул и обернулся. Ши­мов, на ходу снимая куртку, прошел к столу.

- О, Сашка, привет! Поработать при­шел?

- Мы всегда в работе, - усмехнулся тот, включая в розетку электрический чайник.

- А отдыхать-то когда?

- И вечный бой, покой нам только снится, - продекламировал Шимов, подходя к компьютеру и потирая за­мерзшие руки. Он был явно в хоро­шем настроении. - Ты как, надолго?

- Нет, сейчас освобожу, - заторо­пился Андрей, наблюдая со стороны за Шимовым.

Андрей был убежден, что каждый человек независимо от пола и соци­ального статуса - загадка, целый мир. И Сашка был одним из них. В его характере Андрея привлекала сдер­жанность и невозмутимость. С тех пор как он поступил в аспирантуру, ему часто приходилось встречаться с немногословным молодым препода­вателем. Тот никогда публично не возражал начальству и, брался за любое поручение, а если и «прока­лывался», что, правда, бывало с ним крайне редко, то хладнокровно выс­лушивал выговоры.
Со всеми членами кафедры Шимов поддерживал ровные деловые отношения. На банкетах и праздничных вечерах он ни с кем не танцевал, предпочитая оди­ноко сидеть за столом. Тогда на его гу­бах появлялась редкая, но красивая ус­мешка: суета сует. К тому же Андрей ни разу не видел его с девушкой.

- Как твоя диссертация?

- На следующем заседании ставят на обсуждение. Кстати, Скворцов посове­товал тебе дать почитать.

- Отлично, распечатывай - прочтем, -сказал Шимов, садясь на место Андрея.

- Окей. Сань, тут еще одно дело, -Андрей не узнал свой дрогнувший го­лос.

- Да? - аккуратно стриженая голова повернулась к нему, и серые глаза гля­нули в упор.

- Тут одна девушка есть, задолжени-ца, - Андрей чувствовал себя против­но, словно просил денег.

- Кто такая?

- Таня Жук. Говорит, что у нее пере­сдача по твоему предмету скоро. Мо­жет, к ней полояльней отнесешься?

- Жук, говоришь? - медленно, по­чти нараспев проговорил Шимов.

От внимательного взгляда Андрея не укрылось то, как вспыхнули желтым огнем глаза Шимова и тут же погасли. Словно у хищника, который заметил жертву.

- Как же, знаю. Жук, Жук, эта скан­далистка. Я с ней целый прошлый се­местр провозился. А что, твоя баба?

- Нет, просто знакомая, - Андрею не понравилось, как Шимов назвал Таню «бабой», но виду не подал.

- А что она, так плохо? Не учила? -спросил Андрей.

- Если бы, - скривился тот, - еще права качает. Распустились студенты, брат, я тебе скажу. Мы с ними возимся, как со слепыми котятами. Если соску отбираем, то тряпочку подсовываем: на, мол, только не плачь. Усек?

Андрей согласно кивнул головой.

- А с ними надо во! - Шимов сжал кулак так, что хрустнули пальцы. - По­революционному, драть как Сидоровых коз!

Он откинулся на спинку кресла, на­слаждаясь своими словами.

- Но за Жук не беспокойся, посмот­рим, что можно сделать.

- Спасибо, Сань, - искренне сказал Андрей.

- Да не за что!

- Тогда диссертацию отдам завтра. За сколько дней ты ее прочитаешь? Мне еще двоим надо дать.

- Да за неделю, я думаю, справлюсь. На листик выпишу возникшие вопро­сы, а там разберемся.

13

Цдва за Андреем закрылась дверь, как он вскочил с кресла и начал нервно рас­хаживать по комнате. Он был зол на Андрея. Нашелся защитник униженных и оскорбленных. Смотрел бы лучше за своей диссертацией, идиот.

Нет, с Жук он рассчитается по пол­ной программе. Котлету из нее сделает. Даже учи ты хоть всю ночь, дорогая Та­тьяна Сергеевна, хоть сто книг прочи­тай, все равно не сдашь.

На одном из семинаров взвинченная Жук назвала его самовлюбленным на­халом, для которого экзамены и зачеты

- средство мести и выплескивания зло­сти.

- Если у вас, Александр Викторович, личные проблемы, то мы тут не винова­ты, - доходчиво объясняла ему Татьяна Сергеевна, словно он был не преподава­тель, а маленький ребенок.

Тогда он побледнел от нахлынувшей ярости, но сдержался. И вот теперь по­тирал ладони, предвкушая расправу. Вылетишь из университета, дорогая моя, на панели будешь работать, а не учиться.

Он, как обычно, закрыл дверной за­мок и уселся за машину. Через несколь­ко минут в чате высветилась надпись «Ляпала входит в комнату».

- Ля-па-ла, - медленно проговорил он, смакуя каждую букву.

В комнате для разговоров, как все­гда, были одни и те же люди. Появи­лась, правда, новенькая, которую он раньше не видел. Webgirl. «Ну и ник, -подумал он, - ладно, с ней потом разбе­ремся».

- А, вот и ты??? - громко спросил он и хлопнул по столу так, что зазвене­ли блюдца и маленькие ложечки.

Это послание было адресовано девуш­ке с ником Белка. На фотогалерее чата он видел ее: миниатюрная и светлень­кая, с хорошенькой фигуркой, на фоне красного автомобиля.

- Привет, Белочка-лапочка :-), - на­брал он со скоростью молнии.

- Опять ты???:-(

Даже сквозь расстояние и толстый экран он почувствовал ненависть и пре­зрение.

- Инна, не нервничай, небезопасно для здоровья:-))).

- Послушай, что ты от меня хочешь? Если у тебя проблемы, то я тут не вино­вата, - Белка, казалось, читала мысли ненавистной студентки.

- Инна, у меня нет никаких про­блем. Я самый счастливый человек на свете, - он барабанил по клавишам с такой силой, что, казалось, треснет клавиатура.

- Что-то незаметно...

- Я с тебя шкуру живьем сдеру, Инна,

- ласково, почти любовно отстучал он.

- Аи, иди ты, придурок!

- Не лезь к Белке, ты, урод.

Это Красная шапочка, наблюдавшая его словесную дуэль с Белкой, не вы­держала и отправила ему сие послание.

- Шапочка, в чат не ходи, волки заг­рызут. Р-р-р-р...

Клавиша с буквой «р» на клавиатуре заела, и он с трудом поддел ее булав­кой.

- Послушай, парень, если тебя вы­числят, представляешь, что будет?

Это был некто Будда. В прошлый раз он был в неплохом настроении, и они даже поговорили с Буддой о философии Ницше. Тот тогда признал, что Ляпала

- весьма интересный собеседник.

- Ты меня уже достал, буддийский ты обалдуй, - набирая эти слова, он чуть не давился от смеха.

- Смотри, Ляпала, язык до киллера доведет.

Ирония Будды оказалась очень удачной: фраза ему понравилась. Улыбаясь во весь рот, он ввел:

- Чтоб твоя жена умерла при родах! Будда ответил незамедлительно:

- Тогда ты будешь вторым после нее... «Ага, проняло!» - радостно подумал

он, потирая ладони. Смеркалось, и хо­лод невидимыми ручейками проникал в помещение, пробегая по неухоженным цветам, оставляя на окнах белые про­зрачные пятна.

- Подонок ты, - отстучала ему Бел­ка. - Всем пока и нескучной ночи!

На экране высветилась надпись «Бел­ка выходит из комнаты».

Он вскочил с кресла и одним движе­нием вырубил компьютер. Если он быс­тро соберется, то успеет на вокзал вов­ремя. Он навел порядок на столе и снял пиджак.
В правом рукаве, чуть повыше кис­ти, у него был спрятан нож, вернее, штык от автомата. Штык был укорочен и отточен как бритва. Костяная ручка делала его удобным оружием. Штык был закреплен так, что при легком движе­нии руки падал в ладонь.

Когда он спустился вниз, рыжая вах­терша всплеснула руками:

- Господи, наверное, в лесу беловеж­ский зубр сдох!

- С чего бы это, Вита Ивановна? -хмуро спросил он.

- Да ты, Сашенька, «рано» сегодня уходишь, - засмеялась она.

- Да уж, - сказал он, расписываясь в журнале. - Без двадцати девять.

Расписавшись, он попросил:

- Проверьте сигнализацию, пожа­луйста.

Вита Ивановна лихо щелкнула тумб­лером:

- Все в порядке!

Провожая его к выходу, она спро­сила:

- И чего ты, Сашка, все допоздна си­дишь? Нашел бы себе какую-нибудь див­чину.

- Всему свое время, Ивановна, - от­ветил он, поскорее стараясь отцепиться от любопытной вахтерши. - Найдем.

До отхода электрички на Ратомку оставалось еще минут пять, когда он вошел в первый вагон. Белка работа­ла продавщицей в ЦУМе в обувном отделе и каждый день ездила на рабо­ту на электричке. Иногда она заходи­ла к своей подруге, чтобы пообщать­ся в чате.

Едва поезд утомленно тронулся, он пошел вперед, внимательно вглядываясь в немногочисленных сонных пассажи­ров. Он нашел ее в седьмом вагоне. Ма­ленькая блондиночка с большими аква­мариновыми глазами внимательно перелистывала какой-то иллюстрирован­ный журнал. Равнодушно взглянув на вошедшего коротко стриженного парня в модной куртке и остроносых кожаных туфлях, она снова опустила голову.

Кроме него и Белки, в вагоне были еще две тетки с рюкзаками, по-видимо­му, дачницы. До Ратомки оставалось еще минут двадцать, и он лихорадочно раз­думывал, как подойти к девушке.

Ему повезло. На следующей останов­ке тетки, кряхтя и вздыхая, высадились, и они остались одни. Он хотел задать ей банальный вопрос, дескать, который час или что-то в этом роде. Но в этот момент к ним ввалился какой-то верзи­ла и, оглашая вагон хриплым ревом, двинулся по салону.
Миновав его, верзила остановился возле Инны как вкопанный.

- Здрасте, девушка. Далеко едем?

- Да, и нам не по пути, - голос у Белки оказался грудной и.приятный.

- А познакомиться не желаете?

- Нет, - Инна решительно захлоп­нула журнал.

- Ты, животное, как со мной разго­вариваешь? - верзила вместе с ярос­тью обдал Белку зловонным перегаром.

Пора вмешаться. Он вскочил на ноги как хищник и неслышным шагом подо­шел к ним.

- Какие-то проблемы? - спросил он так же тихо, почти неслышно.

Оба взглянули на него. Белка - с ин­тересом, а верзила - с нескрываемым удивлением. Он работал грузчиком в продуктовом магазине и каждый день таскал ящики, которые были раза в два больше, чем этот худощавый парень с жестокими глазами.

- Вали отсюда, мальчик, - улыбнул­ся верзила. Его здоровые белые зубы резко контрастировали с испитым по­мятым лицом.

- Сам вали.

Пьяница размахнулся и резко выбро­сил кулак вперед. Он ловко ушел от уда­ра и, легким движением перехватив за­пястье верзилы, сжал его. Он сжал вполсилы, но верзила застонал так, слов­но его руку сунули в раскаленные угли.

- Сейчас ты возьмешь свою котомку и уйдешь отсюда, правда?

Верзила кивнул, и он отпустил кисть. Подхватив свою сумку, в которой жалоб­но звякнули пустые бутылки, пьяница, отплевываясь, поплелся к выходу.

Белка в упор смотрела на него свои­ми аквамариновыми глазами. У парня оказались правильные черты лица, сим­патичная улыбка. От него исходил при­ятный запах дорогого одеколона.

«Чего ты пялишься, тварь паршивая? Погоди, до тебя дойдет очередь», - по­думал он, а в слух сказал:

- Все в порядке?

- Лихо ты его.

Он неожиданно смутился и покрас­нел. Белке это, по-видимому, понрави­лось. Она дернула его за рукав:

- Садись, в ногах правды нет.

Он присел, специально отодвинув­шись на некоторое расстояние от нее, разыгрывая из себя этакого застенчиво­го, правильного юношу, который, одна­ко, не побоялся вступиться за девушку в холодной заплеванной электричке.

- Вы так часто ездите? - спросил он, и обращение на «вы» было тоже ча­стью его игры.

- А если и часто, то что? - игриво спросила Инна, и в ее аквамариновых глазах блеснул золотистый огонек.

- Опасно ведь, шляются всякие...

- Ну, с такими мужчинами ничего не страшно. А чего ты такой стеснитель­ный? Вон ушки покраснели, - засмея­лась Инна.

Вместо этого он протянул ей руку:

- Саша.

Она аккуратно вложила свою узкую ладошку в его пальцы:

- Инна.

Ему захотелось сжать девичью кисть изо всех сил, чтобы хрустнула кость, и вырвать ее с мясом. Но он легонько по­жал холеные, покрытые серебряным ла­ком красивые пальчики.

- Очень приятно.

- Ты до Ратомки едешь? Он кивнул.

- Ты там живешь?

- Нет, снимаю жилье. А ты?

- Я живу.

- Знаменитое место.

- Почему знаменитое? - возразила Инна.

- У вас там соревнования по конно­му спорту проводятся.

- А, ты это имеешь в виду. Я этим не интересуюсь.

- А еще я знаю, что у вас там со светом перебои.
- Это верно, - нахмурилась Инна. -Блин, представь, к экзаменам при све­чах готовлюсь.

- Как Авраам Линкольн! - деланно воскликнул он.

Белка посмотрела на него и хмык­нула.

- Не надоедает так ездить? - он бес­покойно покрутил головой, опасаясь, что кто-нибудь войдет в вагон и увидит их вместе. Память у людей сейчас цепкая, а лишних свидетелей не надо.

- Я привыкла, да » жить за городом здорово. Чистый воздух, речка рядом, -Инна мечтательно улыбнулась. - А ты где работаешь?

- Я? - он хотел сказать, что работа­ет в милиции, но это выглядело бы не­естественным. - Преподавателем в уни­верситете.

- Ух ты! - аквамариновые глаза Бел­ки выражали неподдельный интерес. -Серьезно?

- Ну да.

- И чему детей учишь?

- Истории.

- В школе не любила историю, -улыбнулась Инна. - Все эти войны, ре­волюции...

Он усмехнулся:

- Каждому свое.

Возникла пауза. Машинист объявил, что следующая остановка - конечная.

- А ты молодец, - сказала вдруг Инна.

- Почему?

- Не задаешь этих дурацких вопро­сов про возраст, работу. Блин, задолба-ли уже.

- Что, поклонников было много?

- Хватало, - хохотнула Инна. - По­шли, наша остановка.

Высаживаясь из вагона, он элегант­но подал ей руку. Она чуть дрожала. Белка восхищенно глянула на него:

- Ну ты даешь!

Впереди виднелись огни поселка. Они пошли медленнее, пропуская вперед пас­сажиров. Белка показала на узенькую дорожку, ответвляющуюся влево:

- Мне туда.

- Можно, я провожу?

- Конечно, - Инна осторожно взяла его под руку.

«Почти как в дешевом фильме, - горь­ко подумал он. - А может, жить как все? Ведь не шугаются же от меня люди».

Он шевельнул правой рукой, и нож аккуратно лег в ладонь. Он сжал костя­ную ручку изо всей силы, и ему показа­лось, что она треснет.

Белка остановилась:

- Погоди, я закурю. У тебя есть за­жигалка?

- Если ненавидишь человека, дай ему закурить, - сказал он, - и я пользуюсь только спичками.
Инна достала сигарету и сунула ее в рот. Со стороны это выглядело несколь­ко комично: невысокого роста девушка с длинной дамской сигаретой.

Подкурив сигарету, Инна глубоко за­тянулась. Пора, подумал он, и замах­нулся. Сначала он испугался, что плот­ный пуховик Белки смягчит удар, но острое жало штыка, уверенно распоров куртку, вошло в легкие девушки вместе с дымом сигареты.

Белка захрипела и схватила его за руку. Он ударил ее прямо в лицо. Инча повалилась на пожухлую траву. Не да­вая ей опомниться, он кинулся на нее как дикий зверь и нанес два мощных удара ногой. Но это было не нужно. Инна лежала на спине и тяжело дыша­ла, как выброшенная на берег рыба. Он склонился над ней. Силы покидали девушку, но серебристый огонек в ее аквамариновых глазах не гас. Он то исчезал, то вспыхивал, и то была жаж­да жизни. Этот огонек привел его в неописуемую ярость. Он схватил ее за горло. Его пальцы сжимали шею де­вушки до тех пор, пока огонек, стано­вясь все меньше и меньше, не превра­тился в невидимую точку и не исчез совсем.

Он отряхнулся. Достал из кармана две монеты номиналом пять советских копеек и осторожно положил их на мерт­вые глаза Инны.

- Они тебе понадобятся, детка, -хриплым от волнения голосом произ­нес он.

Вокруг не было никого. Сбоку раз­дался какой-то шум. Треснула ветка. Он резко отпрыгнул и спрятался за дерево. Все было тихо. Глядя на эти старые де­ревья, играющие на ветру корявыми сучьями, убийца вдруг расхохотался. Он, который несет смерть и разрушение, испугался шороха безобидного ежика или верткой змеи?!

Он тщательно отряхнулся и долго начищал обувь, пока она не заблесте­ла и не стала видна даже в темноте. Он осторожно обошел труп и по траве направился к перрону. Вдруг он оста­новился, о чем-то раздумывая. Потом вернулся и потрогал пульс девушки. Даже сквозь перчатку он ощутил хо­лод смерти, во власти которой была теперь Инна.

На перроне он глянул на расписа­ние - старую потрескавшуюся таблич­ку, испоганенную похабщиной. Электро­поезд должен быть через минут десять.

Электричка, сверкая своими громад­ными яркими глазищами, прибыла на удивление точно. Он ловко вскочил на подножку, сразу же направился в туа­лет и закрылся на защелку, чтобы не попадаться на глаза пассажирам или кон­тролерам.

14

- Василинушка, деточка моя, уже поздно, шла бы ты спать, - Марианна Ивановна устало и в то же время лас­ково посмотрела на дочку. Нет, не сле­довало ей покупать компьютер и про­водить этот интернет. Она из-за них света белого не видит.

- Сейчас, мама, - терпеливо отве­тила Василина и умоляюще посмот­рела на мать.

- Ну хорошо, только недолго. Ты хоть с холодильника бутерброды до­ешь, ладно?

Мать подошла к девочке и нежно ее поцеловала:

- Спокойной ночи.

В своей комнате Василина включи­ла машину. Голубой монитор компь­ютера казался ей бездонным океаном, в который так и хочется нырнуть.

Она пригубила кофе и загрузила сайт рефератов. Реферат надо сдать строго до вторника, а писать самой ей не хо­телось ни за какие коврижки. В ответ на запрос по нужной тематике образо­валась внушительная колонка. Васили­на кликнула на три более важные, на ее взгляд, ссылки и вставила бумагу в принтер. Однако, подумав, отложила печать и загрузила чат.

Вверху приплясывал маленький сло­ненок, и это очень развеселило Васи-лину. Ник она выбрала оригинальный и в то же время простой - Webgirl. Девочка, живущая в Сети...

Несмотря на то что уже перевали­ло за полночь, в чате было полно на­роду. Василина отодвинула пустую чашку и с интересом пробежала по списку присутствующих. В чате она была второй день, но уже успела при­обрести новых знакомых. Вот, напри­мер, AtexD - Алексей. Ему уже где-то около тридцати пяти, он начальник планового отдела строительной фир­мы, и у него две очаровательные до­чурки. Сперва Василине было стран­но: женатый солидный мужик, а сидит в чате, где обычно убивают время малолетки. Еще больше Василина уди­вилась, когда Алексей сказал, что си­дит здесь уже более пяти лет и что чат - это своеобразная семья, где большинство знает друг друга в ре­альной жизни. Они встречаются, вы­пивают, совершают загородные про­гулки. Правда, на вопрос Василины о том, женились ли когда-нибудь члены чата между собой, Алексей ответил отрицательно. Он предложил ей об­ручиться в Сети: дескать, есть сайты, где «влюбленные» могут вступить в законный брак и даже получить вир­туальное свидетельство. Ишь, шуст­рый какой, подумала Василина и бла­горазумно отказалась.

Вот Sandman. Песочный человек. А вот девушка со странным никои Во­дичка. И почему она так назвалась? Идем дальше. Роза Марена. Наверня­ка начиталась Стивена Кинга. Почти все чатлане активно общались. Толь­ко один Лион скромно отмалчивался.

Она кликнула курсором его ник:

- Привет, Лева, чего грустим? Лион ответил через некоторое время:

- Привет, я не грущу. Я тут совсем недавно.

- Я тоже.

- Тебя как зовут?

- Василина.

Она ответила честно и прямо, ожи­дая, что Лион не поверит, будто есть еще такие имена.

Но он ничего не сказал, а только ответил:

- Андрей.

- Сколько тебе лет? Ты большой мальчик?

- Двадцать четыре.
- А мне двадцать два, - отстучала она.

- Ты учишься?

- Да, на психолога, - ответила она, -на заочном.

- А почему на заочном?

Василина промолчала. Может, ска­зать правду? Какова будет реакция? Она уже ввела ответ в строку состоя­ния и теперь смотрела на тревожно мерцающий курсор. Потом все же пе­редумала и написала:

- Работаю.

- Где, если не секрет?

- Так, в одной фирме.

- Понятно, а я вот в аспирантуре учусь.

- Диссертацию пишешь?

- Пишем, пишем.

Василина раскрыла пачку печенья и спросила:

- А по какой теме?

- Про фашизм.

- Ой, так это же страшно!

- Ничего страшного. Василина задумалась. Вроде все

вопросы кончились. Что бы еще та­кое спросить? Она отстучала по кла­вишам:

- А у тебя компьютер дома личный? Андрей ответил:

- Если честно, то нет. Я из обще­жития.

- И что, у вас есть интернет в об­щежитии? - искренне удивилась Ва­силина.

- Есть такие умельцы :-), - отсту­чал Андрей, и Василина была увере­на, что он усмехнулся.

- И что там за общежитие такое? -спросила она.

- Самое современное. Есть кабель­ное телевидение, есть и интернет...

Они общались еще час, пока Васи­лина, изо всех сил борясь со сном, не выдержала и опустила голову. Ее шоколадные волосы рассыпались по клавиатуре. Мать, заглянув в комна­ту дочери, досадливо покачала голо­вой, выключила машину и отвела Ва-силину на кровать.

 

15

Домой он вернулся глубоко за пол­ночь. Добирался окольными путями, чтобы не попасться на глаза милицей­ским патрулям, которых в последнее время развелось как собак нерезаных. К тому же пришлось простоять на холоде целых полчаса из-за соседа-идиота, выгуливающего своего черто­ва спаниеля.

В подъезде он даже снял туфли и в носках прошел в квартиру. В прихо­жей внимательно всмотрелся в зерка­ло. Легкая испарина на бледных ще­ках. Он поднял руки: заметная дрожь, которая постепенно усиливалась, охва­тывая все тело. Он глубоко вдохнул воздух и больно укусил себя за руку.

На кухне он достал из холодильни­ка бутылку коньяку, наполнил гране­ный стаканчик и в один присест осу­шил его.

Минуту он сидел неподвижно. Но желаемое расслабление не наступало. Он налил второй стакан и опрокинул в рот. Коньяк пошел плохо, вызвал горечь во рту. Он закашлялся, на гла­зах выступили слезы.

- Вот сволочь! - воскликнул он, ни к кому не обращаясь. - Плохо по­шел, падла!

Он протер глаза и увидел перед собой Кервера.

- Здорово, псина! - он подал псу лапу. - Как жизнь молодая?

Собака внимательно посмотрела на него, а потом вложила лапу в его ла­донь.

- Умная собака, - довольно сказал он.

Пес заскулил.
- Все, нету нашей Белочки! Понял? Нету! - он пытливо заглядывал в гла­за Керверу, отчего овчарка нервнича­ла и тихонько повизгивала.

Он открыл холодильник и стал дос­тавать холодную закуску.

- Я ее, гниду, как козу заколол! Как барашка горного! Ха-ха-ха! А она думала, джентльмен с ней едет! - он сделал выпад рукой, и острый кухон­ный нож со свистом рассек воздух.

- На, держи, - он отрезал кусок, кинул собаке.

Кервер легонько повел громадной башкой, клацнули ужасающие клыки, и копченость исчезла в широченной пасти.

- Ничего, я их всех, - бормотал он, сосредоточенно наливая коньяк. -Я их всех порешу.

Сверху раздался звук битого стек­ла. Он замер. Опять Акимович разо­шелся и лупасит свою женку. Или, наоборот, та его допиливает.

- Кервер, тебя не задолбал этот Акимович, а? - он положил в рот ку­сочек вареной колбасы и стал жевать.

Он чувствовал, что начинает пья­неть. Он попытался сфокусировать взгляд на собаке, но та отклонялась куда-то в сторону. Кервер, высунув язык, внимательно смотрел на хозяи­на.

- Не скалься! - он хлопнул по сто­лу так, что жалобно зазвенели ста­канчики и блюдца.

Собака гавкнула и зарычала.
- Тихо, тихо! - миролюбиво ска­зал он. - Ты думаешь, я алкаш? Нет, брат, шалишь! Я не сопьюсь. За меня все мой папаша выпил.

При этих словах его глаза мгновен­но налились кровью, задрожали руки.

- Встреть я этого ублюдка, я б его... - он до хруста сжал кулаки и матер-но выругался.

Сверху послышался звон битой по­суды и плач ребенка.

- Все, не уснуть, наверное, сегод­ня, - проворчал он. - Блин, было б ружье, пострелял бы всех как куро­паток.

Он наполнил стакан и повернулся к собаке.

- Надо, Кервер, почистить этот мир. Провести селекцию, так сказать. Всех этих калек, больных, умалишенных -всех бросить в шахту и взорвать к чертовой матери. Воздух стал бы чище.

Он снова наполнил стакан и мед­ленно выпил. Странно, однако вторая рюмка не показалась ему такой горь­кой. Осоловелыми глазами он внима­тельно исследовал этикетку бутылки. Нет, все чин чинарем, как и полагает­ся. Да и завод тоже солидный.

- Все, хватит! - он наглухо завин­тил крышку и поставил бутылку в холодильник.

Внезапная боль пронзила голову. Он застонал и изо всех сил начал растирать виски руками. Не помога­ло. Боль усиливалась и раскаленной лавой заполняла мозг. Он присел на табуретку, уткнулся головой в коле­ни и начал тихонько постанывать. Потом лег прямо в одежде на пол и замер.

Взволнованный Кервер начал кру­гами ходить вокруг хозяина, тыкаясь в него холодным мокрым носом. Удос­товерившись, что с ним все в поряд­ке, аккуратно лег подле него, накрыв хвостом нос.


16

О втором убийстве Поярков узнал за завтраком. Он дожевывал аппетит­ный кусок мяса, когда в прихожей затрещал телефон.

- Поесть спокойно не дадут, - про­ворчала жена.

Поярков вышел в прихожую и взял трубку. Было слышно, как он там кого-то переспрашивал. Все громче, громче...

Когда он вернулся и сел снова за стол, Ольга Васильевна догадалась, что что-то тряслось. Она вопроситель­но глянула на мужа.

- Все нормально, - ответил он и принялся доедать мясо.

Ольга Васильевна тяжело вздохнула. Ее муж говорил так уже шестнадцать лет, и, значит, случилось серьезное.

- Пап, пап, а кого убили? Расска­жи! - маленький сын Олежка ерзал на стуле и вопросительно заглядывал отцу в глаза.

- Тихо, сядь. Доедай кашу. А то в садик опоздаешь! - прикрикнула на него мать.

- Пап, а пап, а бандит страшный? Ты его поймаешь? - не унимался Олежка. Он, как и его папа, непре­менно хотел быть милиционером и поймать всех хулиганов и бандитов.

Анатолий Иванович взял сына на руки и потрепал по непокорному чуб­чику волос:

- Обязательно поймаю. Даю чест­ное пионерское. А теперь ты должен доесть всю кашу. Понял?

Олежка кивнул и, сев на место, стал с аппетитом доедать гречку.

Шагая на работу по свежеумытой улице, Поярков скользил взглядом по лицам прохожих. День обещал быть не по-осеннему теплым и солнечным. Что принесет он этим спешащим лю­дям? Кому-то удачу, а для кого-то этот день может оказаться последним.

Проблема принимает серьезный оборот и двойным грузом ложится на его плечи. Предположительно эти убийства - дело рук одного человека. По телефону сообщили, что совпада­ют следы орудия преступления. Сле­дов ограбления или изнасилования -никаких. Значит, какой-то психопат? Были убитые знакомы друг с другом? Все это еще предстоит выяснить.

В управлении он встретился с Ин­ной Боярышниковой, членом след­ственной группы. Ей было тридцать лет, и она эффектно выглядела в ми­лицейской форме. Они вместе прошли в его кабинет. Поярков, не раздева­ясь, бросил:

-Кто?

- Инна Пинчук, 20 лет. Работала продавщицей в ЦУМе, убита где-то в половине одиннадцатого вечера.
- Место убийства?

- Недалеко от поселка Ратомка. Капитан вопросительно взглянул на

Боярышникову.

- Убитая жила там, а работала здесь, в городе, ездила на электричке. "

- Следов ограбления, конечно, нет, -капитан осторожно вышагивал по ка-бинету.

-Нет.

- Отлично, - сказал вдруг Пояр­ков, - просто отлично.

Боярышникова ошарашенно посмотре­ла на него. «Чудак, - подумала она, -честное слово, чудак».

- Два убийства за один месяц, -сказал он, ни к кому не обращаясь. -Целых два. Неплохо.

Боярышникова промолчала, держа наготове авторучку и папку, чтобы за­писывать указания начальника. Но тот только расхаживал по кабинету, поти­рая подбородок. Судя по предваритель­ным данным, эти двое никогда не встре­чались и не знали друг друга. Значит, объявился очередной психопат, насмот­ревшийся третьесортных «шедевров»? Поярков, словно охотник, всем своим существом почуял дикого зверя, жаж­дущего крови. Это может быть кто угод­но. Уголовник, сбежавший из тюрьмы, или богатый урод, который ищет при­ключений на свою задницу... _

- Нужно определить круг ее обще­ния, - говорил он, словно вколачивал гвозди, - друзей, подруг, с кем была заме­чена, с кем общалась в последнее время.

Боярышникова сделала какую-то пометку у себя в блокноте.

- Где, говорите, она работала?

- В ЦУМе.

- Ага, значит, в ЦУМе, - задумчи­во проговорил капитан и поправил галстук. Он вспомнил, что не был там уже сто лет. - А до которого часа он работает?

- До двадцати одного, - отчекани­ла Боярышникова.

- Так, а возвращается поздно вече­ром. Значит, у кого-то была, с кем-то встречалась. Это надо выяснить в пер­вую очередь. А убийца встретил ее либо уже в поселке, либо подсел к ней в элек­тричке. Допустим, он подошел к ней, увлек разговором, что-то предложил -одним словом, чем-то ее заинтересовал. Возможно, это житель поселка, а может, и нет. Если он из Ратомки, никуда от нас не денется, все вверх дном перевернем; а если нет, придется повозиться...

Зазвонил телефон. Поярков подо­шел и поднял трубку:

- Да? Приветствую, Алексей Петро­вич! Да! Через пять минут буду у вас.

- Сейчас у шефа совещание, так что буду часа через два, не раньше. Действуйте.

17

- Ну что ж, я думаю, получилась неплохая и очень даже оригинальная работа, - декан Сергей Николаевич Погодин ловко, как карточный игрок, перелистал листы диссертации. - Ан­дрей, вы на каком году обучения сей­час?

- На втором, Сергей Николаевич,.

- ответил Андрей.

- Понятно. У кого из членов ка­федры есть еще вопросы?

- Вопросов не оказалось.

Декан провернулся к профессору:

- Владимир Никифорович, у вас есть?

- У меня так, в индивидуальном порядке. Я считаю, что надо внести определенные корректировки в отно­шении структуры и стиля работы - и на следующем заседании кафедры можно рекомендовать к защите.

- То есть речь идет о досрочной защите? - спросил декан.

- Получается, что так.

- Очень похвально, - сказал По­годин, - учитывая тот факт, что из пяти аспирантов-выпускников защи­щается от силы один. Кандидатские все сдали?

- Философия осталась, - ответил Андрей.

- Он справится, - под столом про­фессор положил ладонь на колено Андрею. - Правда, в последнее время загулял он что-то, уж не влюбился ли?

Все тихонько засмеялись. Андрей почувствовал, как краска ударила в лицо и загорелись мочки ушей. Здо­рово же старик умеет смущать! До­цент Михаил Федорович Ромейко при­шел аспиранту на выручку:

- Одно другому не мешает, правда, Андрей?

- Так какое примем решение? -спросил декан.

- Пусть исправит, и на рекоменда­цию.

- Хорошо, - декан повернулся к лаборантке Кате, - Екатерина, вне­сите это, пожалуйста, в протокол. Кто еще на повестке дня. Мигуцкий? По­жалуйста.

... После заседания к Андрею подо­шел Мигуцкий.

- Ну, ты прямо, Андрюха, монстр

- защитишься досрочно.

- А ты думал, работать надо, а не за интернетом штаны протирать. Ско­ро свою магистерскую добьешь?

- Да, завяз я с ней.

- Тут, брат, терпение нужно, - зас­меялся Андрей, - а у тебя его кот наплакал.

- Вот скатаю все с интернета, -пригрозил Мигуцкий.

- Только попробуй, заложу, - под­мигнул Андрей.

- Я тебе заложу, - Мигуцкий страшно закатил глаза.

- Слушай Серега, сегодня компью­тер будет свободен в девятнадцатой?

Сергей внимательно глянул на него и улыбнулся:

- Что, тоже Сетью заболел? Нет, не волнуйся, сегодня вот иду на «чатку».

- Куда? - не понял Андрей.

- На «ч-а-т-к-у», - по буквам по­вторил Мигуцкий. - Там, в общем, собираются те, кто на «слоне» «зави­сает».

- Серьезно? - удивился Андрей. -Ну вы, блин, даете.

- А чего ты удивляешься? Вон, че­рез месяца полтора объявляют всеоб­щую городскую «чатку». Эх! Оторвем­ся! А сегодня, может, с нами пойдешь?

- Ну уж нет, - Андрей категори­чески мотнул головой, - потом, может быть. К тому же сейчас банкетик небольшой.

- Правильно, Андрюха, не ходи, -магистрант Игорь Баравуля прислуши­вался к их разговору, а потом подо­шел.

- Это почему? - Андрей вопроси­тельно и одновременно с некоторой иронией посмотрел на Игоря.

Баравуля был худым и низкорос­лым, прообразом типичного дистро­фика. Казалось, на его лице навечно приклеилась кривая ухмылка, обна­жая желтые неровные зубы. А ведь скопил же себе на компьютер, поди же ты!

- На «чатках» симпатичных девчо­нок все равно не встретишь. Там все обезьяны и крокодилы.

- А ты видел? - усмехнулся Ми­гуцкий.

- Нет, не видел, но уверен, - отве­тил Игорь.

- А давай поспорим, что нет. Вот пошли вместе и посмотрим.

- Хорошо, пошли! - Баравуля про­тянул руку, и удивленный Андрей вынужден был «перебить» рукопожа­тие.

Через полчаса все угомонилось, и на кафедре остались Андрей и Елена Николаевна. Уходя в другую аудито­рию, Андрей посмотрел на Балыкину. Вот ведь женщина: ни мужа, ни де­тей, самой скоро полтинник стукнет, а она хоть бы хны. А диссертацию так еще и не сделала.

Подойдя к компьютеру, он недоволь­но поморщился. Наверное, машину тысячу лет не вытирали. На столе ва­лялась мятая пачка «Роллтона». «Ну, Мигуцкий, - подумал Андрей, - завт­ра только появись, я тебе всыплю».

Сев за машину, Андрей невольно подумал, что эти вечерние посиделки становятся нормой. Его подмывало встать, все бросить и уйти в общежи­тие или же пойти побродить по горо­ду, но он остался. Правда, дал себе твердое обещание, что посидит часик, не больше.

Через несколько минут он был уже в чате. Ага, вот, есть. Webgirl тут как тут. Он кликнул курсором на ее ник.

- Привет, Василинушка-лапушка.

- Привет, Андрей.

- Как у тебя дела?

- Да так, живем помаленьку. Ты с факультета вещаешь?

- Да, - отстучал он.

- А чего так поздно?

- Да вот заседание кафедры толь­ко закончилось, а потом была еще неофициальная часть, - Андрей энер­гично набирал на клавиатуре.

- Пьянка?

- Ну что ты? Просто мило и куль­турно посидели, - ответил Андрей, чувствуя, однако, легкое головокруже­ние от выпитого вина.

- Чем ты там занимаешься? - спро­сил Андрей.

Пауза.

- Да ничем, вот в чате время уби­ваю. А ты?

- Я тоже вот.

Андрей почувствовал, что Василина не в настроении. Пустота и грусть сквозили в напечатанных ею строчках.

- Василинушка, с тобой все в по­рядке? - ввел Андрей.

- Да, что со мной может случить­ся?

- Просто мне показалось, ты какая-то грустная.

- А чему радоваться-то?

- Может, пошли сходим куда-ни­будь погуляем или в кино?

- Нет, - ответила-отрезала Васи-лина.

-Но почему?! - спросил он почти в отчаянии.
- Я тебе не понравлюсь.

- Ты?! Мне?! Но я же видел твою фотографию, ты очень красивая де­вушка.

- Ладно, Андрей, не будем об этом. -Ноя...

- Пожалуйста...

- Ну хорошо, - со вздохом отсту­чал Андрей.

- Я пойду, Андрей.

- Погоди, Василинка, почему ты так скоро уходишь?

- Так нужно, дела. До свидания. Целую тебя.

После ухода Василины желание общаться с кем-либо у Андрея пропа­ло. Странно, он никогда не видел Ва-силину в реальной жизни, но ощущал, что его отношение к ней - это гораз­до больше, чем обычный ни к чему не обязывающий интерес.

- Анна Ивановна, ваша контрольная работа, к сожалению, никуда не го­дится.

Первокурсница смотрела на него и улыбалась так, как будто он призна­вался ей в любви, а не давал нагоняй.

- Оформление не выдерживает ни­какой критики, - продолжал он. - О содержании работы я вообще молчу. Это уровень ученика пятого класса, если не ниже.
Аня сидела перед ним в короткой юбочке, закинув ногу за ногу и ого­лив красивое бедро фотомодели. Он старался не смотреть на него, но оно манило, притягивало его взгляд. На­конец он коротко тряхнул головой:

- Переделать.

- Как переделать, Александр Вик­торович? - очаровательная улыбка Анны Ивановны сменилась откровен­ным изумлением, а затем и испугом. - Зачем вам эти контрольные рабо­ты, дались они вам?

- Ну, знаете, это не вам решать, что мне нужно, а что нет. Между про­чим, оценка по этой контрольной ра­боте существенно повлияет на экза­менационную.

- Да вы столько литературы дали, Александр Викторович, - студентка капризно надула губки. - Нормаль­ный человек не осилит.

- Ой, Анна Ивановна? - он встал со стула и помахал руками, размина­ясь. - Не смешите меня. Вам что, сто лет?

- Двадцать! - сварливо ответила Аня. - А вам, кстати, сколько?

- Вы мне в дочери годитесь, Анна Ивановна, - засмеялся он.

- Вот гляжу я на вас, Александр Викторович, и думаю: чего вы такой злой? С виду же приятный и симпа­тичный молодой человек. Все мучае­те этих студентов, редко улыбаетесь, хотя у вас красивая улыбка.

- Что, правда красивая?

- Очень!

- Тем не менее она не спасет вас от контрольной работы, Анна. И не заговаривайте мне зубы.

Аня всплеснула руками:

- Я вам говорю совершенно искрен­не, Александр Викторович! Столько вокруг молоденьких студенточек, взя­ли бы и женились.

- Да? И кого же вы предлагаете в качестве жены? - спросил он,- Уж не себя ли?

- А я некрасивая? - с вызовом спросила она.

- Что вы, Анна Ивановна, вы де­вушка видная, все при вас, - ухмыль­нулся он.
- Так в чем же дело?

- Ладно, закончим этот разговор, Анна Ивановна, - он посмотрел на часы, - пора по домам.

- Столько девушек молодых, вот взяли бы и...

- Не городите чепуху, вам-то ка­кое дело?

Анна смело посмотрела ему в глаза:

- Вы мне нравитесь.

Сначала он хотел нагрубить ей, послать подальше, но вдруг сказал:

- Я никому не могу нравиться.

- Неправда, я точно знаю: все пер­вокурсницы - ваши фанатки. У вас что, никогда не было девушки?

Он вздохнул:

- Вы абсолютно правы, Анна Ива­новна, никогда. Я ни разу не целовал­ся, никого не проводил домой, черт, я даже не держал девушку за руку!

- Ну, вы даете, Александр Викто­рович, как все запущено! Вы что, толь­ко работаете?

- Да, я трудоголик, к вашему све­дению, Кстати, при Сталине была шестидневная рабочая неделя.

- Вы меня заинтриговали, Алек­сандр Викторович, - Аня поднялась со стула и направилась к двери, пока­чивая бедрами, как профессиональная манекенщица.

- А вы знаете, что однажды сказал генерал де Голль?

Аня плавным движением поверну­лась к нему:

- Да-да, и что же сказал наш ува­жаемый генерал?

- В поведении каждого человека должно присутствовать то, что отли­чает его от других людей, вызывает у них интерес.

- Ах, вот как, - иронично протя­нула Анна, - смею вас заверить, Алек­сандр Викторович, вы очень выделяе­тесь из общей массы.

- Хм, и чем же?

- Глаза у вас похотливые. До сви­дания, Александр Викторович! - про­пела Анна и исчезла за дверью.

Он еще немного походил вокруг стола, а потом уселся за машиной. Странно, но за работу садиться не хотелось. Наверное, повлиял разговор с Анной. Соплячка! Он сжал кулаки. Молоко еще на губах не обсохло, а выделываются.

Он не любил студентов. И в годы своей учебы в университете старался подальше держаться от этой братии, по его твердому убеждению, алкого­ликов и говорунов. Он никогда не был на студенческой вечеринке, никогда ни с кем не завел даже легкого, ниче­го не значащего флирта. Став преподавателем, он решил подвести всю эту разношерстную массу под единый знаменатель, показать раз и навсегда, что университет - это не институт благо­родных девиц. Действовал он круто А как же иначе? Разве его не мушт­ровали? Каждое воскресенье его па­паша поверял дневник, держа в воло­сатой руке толстый ремень со зловеще поблескивающей пряжкой. Однажды с пьяных глаз папаша спутал пятерку с тройкой, и он получил два удара ремнем - по голове и по плечу. Но­чью он прокрался на кухню и, взяв в руки самый большой столовый нож, прошел в зал, где храпел пьяный отец. На животе у него устроилась кошка Катя. В лунном свете он видел пуль­сирующую сонную артерию ненавис­тного родителя. Он провел большим пальцем по лезвию ножа.' Одно точ­ное движение, и этот пьяница захлеб­нется в собственной крови.

- Сынок, ты что здесь делаешь? Он в испуге обернулся. Посреди

комнаты стояла мама. Бешено блес­тели ее налитые слезами глаза, и даже в темноте он разглядел синяк на ее лице.

Мама неслышно подошла к нему, аккуратно отобрала нож и присела на корточки:

- Саша, никогда так не делай. Что бы ни случилось, в каком бы положе­нии ты ни оказался, никогда этого не делай. Понял?

Она приглаживала его непокорный вихрастый чубчик, а он молчал, насу­пившись. Потом упрямо сказал:

- Я все равно его убью, иначе он убьет нас всех.

Мама прикрыла его рот ладошкой, после обняла и увела, притихшего, в свою комнату.

Он подошел окну. Напротив нахо­дилась средняя школа. В ней горело несколько окон, в которых были вид­ны уборщицы со швабрами и ведра­ми. Помнится, однажды какой-то ве­сельчак сообщил, что в школе заложена бомба. Поднялся переполох, естественно, отменили занятия, пона­ехало милиции. Работники админист­рации сновали с озабоченными лица­ми, и только одни ребятишки бегали и визжали, радостные.

Его мысли снова вернулись в дет­ство. Нет, о прошлом лучше не ду­мать. Иначе оно засосет тебя как во­доворот реки, сожрет как туман -запоздалый снег. Он вдруг почувство­вал жажду. Подошел к электрочайни­ку и,, опрокинув, начал пить. Вода была противно-теплая, жирная, с при-меСью давно не чищенной ржавой спи­рали, но он опустил чайник только тогда, когда выпил все.

- Будь все проклято, - прошептал он, - будь все проклято.

19

- Ой, доченька моя, за что ж это так, а-а-а-а? - крик матери убитой Инны разносился по дому, бил по ушам, зас­тавляя содрогаться,

Поярков знал, что делать в таких случаях. Он отключил все свои чувства, превратившись в бездушного робота, для которого главное - докопаться до исти­ны. - Она же жизни еще не видела, не целовал ее никто! - женщина, казалось, сойдет с ума.

Поярков подошел к ней, крепко взял за локоть.

- Нина Михайловна, возьмите себя в руки.

Женщина мотнула головой. Капитан обернулся к одному из опе­ративников:

- Дайте ей воды.

- Успокоиться?! - вскричала снова хозяйка. - А кто мне дочку вернет?

- Послушайте...

- Нет, это ты, лейтенант, послушай! Поярков усмехнулся про себя. За годы

службы в органах ему приходилось выс­лушивать разное. Но чтобы вот так, понижать его в звании, - такое было впервые.

- ...за что вам только деньги платят? Небось, твои-то дети в школу на машине с охраной ездят! Менты поганые! ; :

Капитан отвернулся. Пока она не ус­покоится, разговор продолжать нет смыс- -ла. Инна, как и ее предшественница. Маша, была единственным ребенком в • семье. Родители развелись - лет десять назад. Отец уехал в Чехию, но бывшую семью не забывал. Мать торговала.на оптовом ночном .рынков Ждановичейх,

К Пояркову подошел один из ;оперативников:

- Мы дали ей успокоительное. Ду­маю, минут через пятнадцать будет готова к.разговору, - - Соседей опросили?

- Да,никто.ничего.не.видел и не слышал.

- Неудивительно, - ответил Пояр­ков, опершись на подоконник, - ведь убита она была в пятистах метрах от своего дома. Но ведь кто-то же должен быть? Пассажиры с электрички, мест­ные алкаши, любовная парочка, пеней: онеры, выгуливающие своих чертовых собак!

Оперативник только пожал плечами.

- Хорошо, вы свободны.

Через пять минут вошла Нина Ми­хайловна. Судя по виду, она взяла себя в руки. Брови сурово сдвинуты, вокруг рта легли складки морщин.

- Вы меня извините, товарищ майор, я совсем расклеилась, но вы и предста­вить себе не можете...

- Капитан, Нина Михайловна, - мяг­ко поправил ее Анатолий Иванович, -я пока капитан. И лучше называйте меня по имени-отчеству.

- Хорошо.

- Нина Михайловна, начнем с того, что полторы недели назад была убита девушка, Мария Тагирова.

- Да, я знаю, видела по телевизору, -всхлипнула женщина.

- Я сейчас не могу окончательно ут­верждать, но почерк обоих убийств на девяносто процентов схож. Та же об­становка: позднее время, орудие убий­ства, никаких следов ограбления. Со всей очевидность можно утверждать: в городе объявился серийный убийца. Это может быть кто угодно: рабочий с завода, школьный учитель или заезжий гастролер, - Поярков говорил мягко, плавно, убаюкивая собеседницу, вводя ее в успокоительный транс, чтобы на­строить на разговор. - Скажите, в по­ведении Инны вы не заметили ничего необычного?
- Расстроена она была сильно, - от­ветила женщина.

- Что-то случилось?

- В ее отделе крупная недостача об­наружилась.

- А она здесь причем?

- Вот именно, это ее совсем не каса­лось. Но она всегда была такой впечат­лительной;:

.•- Вы заметили какие-нибудь переме­ны в ее характере в последнее время?

- Нет, все как обычно. Работа, уче­ба.

. - Хорошо, меня интересует такой вопрос. Она так поздно всегда домой возвращалась?

-На неделе раза два-три. Она за­держивалась у подруги, которая ра­ботает в университете... э-э-э... не то электроники,, не то информатики.

- Бывшем РТИ, что ли? - спросил капитан.

- Да.
- И как нам найти эту подругу? Где она проживает? Телефон сказать можетё?
- Это о
чень просто. Это.Вёроника Beлявская. Они. живут в восемнадцатом доме, на другой стороне поселка.

- А здание ЦУМа находится недале­ко от того корпуса? - спросил-догадал­ся капитан. Женщина согласно кивнула.

- Ну что ж, Нина Михайловна, спа­сибо вам большое. Держитесь.

- Погодите, - остановила его хозяй­ка. Она подошла к Пояркову и вдруг вцепилась в него руками.

Капитан опешил.

- Когда поймаете его, то не аресто­вывайте, прошу вас, ни в коем случае не арестовывайте.

 

20

На факультете гремела дискотека. Он уже было собрался домой, когда к нему подошел Шуйский:

- Сегодня до одиннадцати посидишь, надо проконтролировать, пока эти обол­тусы разойдутся.

Он с уважением посмотрел на Шум-ского. Всем своим видом замдекана по хозяйственной части внушал доверие. Умом бог его не обидел: недавно дис­сертацию защитил. Да и силой тоже. Шуйский отслужил в воздушно-десан­тных войсках и, наверное, ударом ку­лака мог свалить быка.

- А повод-то какой, Игорь Ивано­вич? - спросил он.

- Повод? Нет никакого повода. Кон­цертная программа, а после нее диско­тека в спортзале.

Он расхаживал по факультету весь в черном: рубашка, галстук, брюки и лакированные туфли. Он был похож на надзирателя тюрьмы или концла­геря, а не на преподавателя. Вот толь­ко не хватало дубинки и злобной ов­чарки. Студенты шарахались от него либо смолкали.

Он поднялся на третий этаж и подошел к спортивному залу. Оттуда доно­сились последние музыкальные новин­ки и топот ног. Он не умел танцевать и даже не пытался этого делать. Школь­ные друзья в шутку говорили, что лег­че научить медведя разговаривать. И теперь, глядя, как студенты выделыва­ют замысловатые па, он немного зави­довал им.

Тут были и те студентки, которых он не раз «резал» на зачетах и экзаменах, нередко доводил до слез. Но он знал: стоит ему подойти к любой, как она охотно пойдет с ним танцевать. Такова уж женская психология. Не считая дру­жеских отношений с Олей и Ниной, у него никогда не было подруги, хотя он чувствовал, что нравится противополож­ному полу.

- Молодой человек, вы танцуете? -стройная черноволосая девушка вырос­ла словно из-под земли.
- Идемте, а то стоите как бедный родственник.

Он посмотрел на нее. Модные джин­сы, из-под которых из-за усердного танца чуть вылезли белые трусики, майка, облегающая красивую среднего размера грудь;. На правом.брку висел мобильный телефон. Волосы девущки растрепались, она тяжело дышала. Неиначе первокурсница. Если бы знала, кто он, - обходила бы десятой дорогой.

Он сразу возненавидел эту дрянь за ее жизнерадостность, дурацкую улыб­ку. Наверное, парни косяками в оче­редь становятся. Но этот номер с ним не пройдет.

- Катись к черту! - сказал он, ожи­дая реакции девушки.

Реакция не заставила себя долго ждать. Улыбка с лица девушки исчез­ла, точно ее стерли тряпкой, в глазах вспыхнули обида и удивление от незас­луженного оскорбления.

- Да как вы смеете!

- Давай, давай, мамаша, - засмеял­ся он, потому что был уверен, что он первый, кто сказал ей такие слова, -крути педали, пока не дали.

- Хам! - девушка обиженно отвер­нулась и исчезла в толпе.

- Привет, Викторович! - кто-то до­вольно сильно хлопнул его по плечу.

Это был Мигуцкий. В своей неизмен­ной черной куртке-балахоне и стоптан­ных ботинках. Он был «под градусом» и немного шатался. С ним была его под­руга Юля - студентка химического фа­культета с невыразительным лицом, но неплохой фигурой. Похоже, она тоже выпила граммов сто, не меньше, и те­перь озиралась вокруг осоловевшими глазами.

- Опять обидел девушку? - спросил Сергей.

- Это они меня обижают, - ответил он. - Сколько времени?

- Десять. Ровно.

- Блин, еще целый час торчать!

- А тебе-то зачем?

- Начальство припахало, вот теперь и торчи тут до одиннадцати как дурак.

- Понятно, - ответил Мигуцкий. -Ладно, мы пошли, бывай.

За полчаса до окончания он снова прошелся по факультету. Одна из аудитории кишела студентами и провоняла табачным дымом.

Студенты, завидев его, продолжали курить, но водочные бутылки и пласти­ковые стаканы попрятали. Одна из сту­денток поднялась и развязно подошла к нему.

- Здравствуйте, Александр Викторо­вич, здравствуйте, дорогой вы наш. Как поживаете?

- Вашими молитвами, Наталья Евге­ньевна. Вас еще из университета не исключили?

- Обижаете, Александр Викторович. Чего вы такой озлобленный?

- Все мы со своими тараканами, На­талья Евгеньевна.

- Александр Викторович, может, вы с нами выпьете рюмашку, мы вас очень просим, - Наталья Евгеньевна натре­нированным умелым движением взяла его под руку.

Он стряхнул ее руку, как стряхива­ют невесть откуда взявшегося таракана или клеща.

- Ах да! Я совершенно забыла, вы же у нас монах, Александр Викторович.

- Допустим, вы угадали, Наталья Евгеньевна.

- Скажите, вам что, девушки не нра­вятся, или у вас ориентация другая? -вдруг, повысив голос, спросила наглая Наталья.

Аудитория замерла как по команде. Это. походило на прямой вызов. Ясно, что студентка пытается взять его на понт, опозорить его. Ну что ж, он тоже не лыком шит:

- Я вроде нормальный человек, да вот у вас; Наталья Евгеньевна никаких шансов нет.

 - А. разве на лекциях вы на меня не смотрели как-то по-особенному?

 - Вы считаете меня извращенцем, Наталья Евгеньевна?
Он услышал, смешки, прокатившие­ся по аудиторий, и понял, что попал в цвет. От этих слов солидно «подогре­тая» Наталья даже протрезвела.
-:Ну вы даете, Александр Викторо­вич, А.еще преподаватель университе­та, будущий кандидат наук. Фи! - на­правилась к двери Наталья. Потом повернулась к нему и презрительно ска­зала:

- Не звоните мне больше, Александр Викторович.

• Он только покачал головой: вот стерва.

 

21

Снова и снова Андрей упрашивал Василину встретиться. Но она отве­чала вежливым, но неизменным от­казом.

Андрей глянул в окно. Уже стемне­ло, и кафедральные часы показывали пятнадцать минут десятого. Андрей вздохнул. Разве это нормально, когда человек встает в шесть утра и, даже не позавтракав, мчится на факультет? Или сидит, гробя свои глаза, вечером до посинения, а потом неизвестно сколько ждет последнего автобуса на безлюдной остановке? Смех, да и толь­ко. Интернет оказался похожим на на­стоящий наркотик, и Андрей чувство­вал себя законченным наркоманом.

В последнее время его режим пол­ностью нарушился. Андрей осунулся и похудел, стал раздражительным и с трудом сдерживал себя, чтобы не вспыхнуть по малейшему поводу. Но самое главное, что страдала диссер­тация. Прочитав правки к общей ха­рактеристике :работы, профессор Скворцов заявил, что он крайне и крайне недоволен, и Андрей с камен­ным лицом выслушал выговор. Он обещал исправить ситуацию в крат­чайшие сроки, но интернет путал все его планы.

Андрей отодвинул пустую банку из-под картофельного пюре, застучал по клавиатуре:

- Так что, Василинка, встретимся?:-)

- Я не могу :-(.

- Может, ты меня боишься?

- Не боюсь я никого.

- Я тебя никогда-не обижу.

- Я знаю, я верю, что ты хороший парень.

- Так почему ты не хочешь?

- А что ты хочешь показать этой встречей?

- Да ничего, просто увидеться с то­бой хочу, вот и все.

- Я тебе не понравлюсь :-(. ' - Опять ты за свое?:-(

- Мне пора, Андрюша, целую тебя:-, Когда Василина отключилась, Анд­рей изо всей силы впечатал кулак в стол. В общежитие идти совершенно не хотелось.

Он снова полез к компьютеру, рас­крыл присланную фотографию Васи-лины. Да, прекраснее девушки он ни­когда не видел. Василина смотрела на него добрыми глазами, но с каким-то укором и грустью. Ее красивые, чуть припухлые губы были тронуты едва заметной улыбкой, почти такой же, как у знаменитой Джоконды. Андрей попытался представить, о чем думала Василина в тот момент, когда ее фо­тографировали. Он не любил рекла­му и всегда злился, когда на самом интересном месте фильма или пере­дачи в экран врывались надоедливые ролики. Но сейчас он действительно хотел, чтобы картинка ожила. Он меч­тал прикоснуться к Василине,обнять ее, прижать к себе и зарыться в эти роскошные волосы.

22

Свершилось! Он стоял возле своего компьютера, засунув руки в карманы брюк, и рассматривал его, словно худож­ник бесценный шедевр. Теперь у него есть собственная машина и интернет. Отны­не он абсолютно неуловим и независим. Не надо будет больше ругаться с этой придурочной Еленой Николаевной и зак­рывать на замок дверь.

- Ну-с, приступим-с, - он уселся и оглянулся.

■ Ему показалось, что Сталин на стене озорно подмигнул ему: дескать, давай, парень, вперед. На миг он представил, что находится не в своей квартире, а в сверхсекретном подземном бункере и его рука лежит кнопке «Пуск» в ожидании приказа...

Было уже за полночь, но в чате торча­ло полно народу:

- Привет, братики-матросики! Как вы тут без меня?

Ответом ему было гробовое молчание. «Вот сволочи», - подумал он. Он пере­вел курсор на ник Симоны и кликнул:

- Привет, Симонка, как жизнь?

- Что тебе моя жизнь?

- Как что? Я за тебя так беспокоюсь, а ты вот такая вредная.

- А ты помнишь, что мне в прошлый раз пожелал?

Он иронично усмехнулся. В прошлый раз он написал ей, чтобы она поскорей разбилась на своем «Опеле». Вдребезги.

- Нет, Симонка, не помню.

- Иди ты знаешь куда?

- И куда же?

- Далеко-далеко.

- А ты мне прямым текстом скажи, Симонка, или стесняешься?

- Я не стесняюсь, просто я не такое дерьмо, как ты. И не называй меня Си-монкой, ублюдок.

- Не ругайся так, иначе мне придет­ся вытряхнуть из тебя твою жалкую ду­шонку.

- Мелкая душонка у тебя, урод. И я тебя полностью игнорирую.

Еще минут пятнадцать потом он от­правлял Симоне оскорбления и ругатель­ства, но ответа не получил.

Он откинулся на спинку стула и вспом­нил, как однажды школьный учитель физики рассказал, что в Америке подчи­ненный, получивший нагоняй от шефа, берет его фотографию и, уединившись где-нибудь, ругает начальника последними словами. По убеждению психологов, так он нейтрализует стрессовую ситуацию и не впадает в опасную депрессию. Интер­нет дал ему возможность использовать этот прием по полной программе.

- Слушай, ты чего это со всеми руга­ешься, ляпаешь?:-)

Это была Webgirl. Ага, девочка, живу­щая в Сети, вот ты и попалась.

- А ты закрой свои безики, - отсту­чал он, - чего вылупилась?

- Ты чего такой мрачный по жизни?

- Папа в детстве бил.

- Мне бы твои проблемы. А лет тебе сколько?:-)

- Миллион!

Похоже, терпение Сетевой девочки истощилось, и она отстучала:

- Ты тупой урод. Да еще с кучей ком­плексов.

- Чтоб ты села да не встала! Через минуту он увидел, надпись

«Webgirl выходит из комнаты».

- Зачем ты обидел девушку, подонок? А, это Кошка со своими вечными нра­воучениями.

- Сгинь! Противная, старая, дохлая и блохастая кошара!

Обиделась, злорадно подумал он. Пос­ле того как его лишили путевки в Артек, он возненавидел все кошачье. Однажды в деревне у бабушки, гуляя по старым оврагам, он случайно нарвался на пятерых новорожденных котят, которых мать устроила в старой обувной коробке. Он забил их палкой, превратив весь выво­док в кровавое месиво.

- Кошара, - снова отстучал он, -глупая кошара. Я тебя овчарками зат­равлю!..

 

23

Василина плакала. Слезы капали на подушку и одеяло. Странно, ей казалось, что она все выплакала. Этот Ляпала на­стоящий ублюдок. Нет, так больше про­должаться не может. Завтра же она по­звонит Андрею. Он все поймет, он хороший. Василина потянулась, взяла со стола ручку и записала его номер у себя на ладони. Потом подумала и записала его на обоях. Это почему-то ее успокои­ло, и она заснула.

 

24

Профессор отложил папку в сторону и забарабанил по столу.

«Плохо, - подумал Андрей, - очень плохо».
- Я прочитал еще раз вашу работу, Андрей Валерьевич. При таких правках о защите не может быть и речи.

Андрей опустил голову. Обидно было не за себя. Он подставил своего научно­го руководителя самым бессовестным образом.

- Андрей, что случилось? - старик смотрел на него сквозь стекла очков. -Девушка?

- Интернет, Владимир Никифорович.

- Знаешь, что вообще я думаю? - спро­сил профессор.

Андрей вопросительно поднял глаза.

- Вы, молодежь, конечно, будущее нации. Это факт бесспорный, и он под­твержден всем ходом исторического про­цесса.

Андрей смотрел на профессора и был благодарен судьбе за то, что она подари­ла ему такого научного руководителя. Нервы он, конечно, потреплет, зато ре­зультат будет качественный. Не идти же к доценту Железняку, который раньше читал научный коммунизм и с которым студенты почти на «ты»!

- Но меня очень и очень волнует то обстоятельство, - продолжал профессор,

- что вы легко становитесь добычей вся­ческих нововведений. А во всем нужна мера.

- И в любви, - вдруг добавил Андрей.

- Может быть, - ответил профессор.

- Но это все так, к слову. Как ты ее думаешь решать, проблему?

- Снова буду прорабатывать, Влади­мир Никифорович.

- Учти, этот совет факультета ты про­спал. С такими правками я тебя и на пушечный выстрел к нему не подпущу. Давай через месяц, к следующему.

- Я все сделаю, Владимир Никифоро­вич, обещаю.

- Тогда вперед.

Через минуту Андрей сидел перед мо­нитором компьютера и мучительно всматривался в текст диссертации. Оказывается, он забыл фамилию одного известного ученого и теперь силился вспомнить, как его зовут. Но на ум ниче­го не приходило. А ведь еще надо про­смотреть третью главу и уточнить поло­жения, выносимые на защиту. Эх! Опять торчи до десяти вечера. Андрей зло сплю­нул и поднялся, чтобы сделать чаю. На­строение было хуже некуда.

Зазвонил телефон. Андрей взял труб­ку и, придерживая ее подбородком на плече, набирал текст.

-Да?

Ответом было молчание.

- Алло, я вас слушаю, говорите. Опять молчание. Что за черт? Андрей

со злостью бросил трубку. Достали уже все!

Закипел чайник. Андрей встал, выдер­нул его из розетки, но вдруг снова зазво­нил телефон.

- Слушаю.

- Здравствуйте, - женский голос был незнакомым.

- Добрый вечер.

- Андрея Василевского можно?

- Это я, - удивленно ответил он. - С кем я говорю?

- С Василиной.
От неожиданности Андрей чуть не выронил трубку.

- Привет! - выдохнул он.

- Ты все на факультете сидишь?

- Приходится, - грустно ответил он. - А ты чем занимаешься?

- Я? Ничем, просто телевизор смот­рю.

- А что конкретно?

- Передачу про Михасевича, серий­ного убийцу из Витебска.

Андрей так и сел.

- Ничего себе передачки ты смотришь.

- Я же на психолога учусь - инте­ресно.

- Нашла чем интересоваться, стрелять таких надо, и никаких гвоздей! - твердо сказал Андрей.

- Ой, да ты жестокий, - колокольчи­ком засмеялась Василина.

- Вовсе нет, - возразил Андрей, - я просто высказываю мнение большинства.

- Стрелять - это всегда можно ус­петь. А вот разобраться, так этого нам часто не хватает.

- Может, ты и права, - признал Анд­рей, - давай не будем о грустном. Ты давно в этом чате?

- Нет, недели две. А ты?

- Аналогично.

- Кстати, ты не знаешь, кто такой Ляпала?

- Ляпала? - переспросил Андрей. -Заметный ник. Нет, не знаю, а что он?

- Да так, местная достопримечатель­ность, постоянно оскорбляет и угрожа­ет.

- Маленького мальчика допустили к компьютеру, - засмеялся Андрей.

- Я бы не сказала, - Василина чуть задумалась, - скорее всего это взрослый человек, я бы сказала, даже интеллекту­альный, но, к сожалению, с массой комп­лексов.

- И через интернет он выпускает пар?

- Вроде того. Андрей вздохнул:

- Раньше стресс снимали водкой.
- Кстати, это очень интересный фено­мен, объект для исследования, так ска­зать.

- Какой объект! - возмутился Анд­рей. - Дать по морде, и все дела!

- Все вы, мальчишки, одинаковы.

- Так когда мы встретимся?

- Почему ты так рвешься со мной встретиться, Андрей, потом же будет неинтересно общаться в чате?

- Почему неинтересно? Наоборот!

- Встретимся как-нибудь.

- А ты красивая, - искренне сказал он.

- Да ладно тебе. Кстати, если хочешь, можешь посмотреть мою личную стра­ничку в Сети.

- Ага, давай, - обрадовался Андрей и начал записывать. - OverdOse... А что это означает? Это по-английски?

- Передозировка, - усмехнулась в трубку Василина. - Ладно, пока.

С минуту Андрей прислушивался к длинным гудкам. Потом осторожно по­ложил телефонную трубку на рычаг. Бросился к телефону и стал нажимать кнопку автоответчика в надежде, что высветится номер Василины. Тщетно. Автоответчик был мертв. Андрей тихо выругался.

Он сел за машину и загрузил сайт Василины. Он начинался со странного эпиграфа: «Если разом осушить пузы­рек с пометкой «Яд», рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомо­гание. Это правило Алиса помнила твердо...»

Ничего себе эпиграф, подумал Анд­рей. Где-то он это уже слышал. Навер­ное, из Льюиса Кэролла содрала.

Андрей кликнул на «Мои фотогра­фии». Снимки были расставлены в та­кой последовательности, что давали представление обо всей жизни Васи­лины начиная с рождения. Особенно понравилась ему фотография, где Ва­силина рядом с девушкой сидела в ка­ком-то бункере или подвале. Пышные волосы струились по ее плечам. Кра­сивые губы чуть приоткрыты, откры­вая перламутровые зубы. Она так и светилась добротой.

Потом Андрей перешел к разделу, ко­торый назывался «Мои мысли»:

«Люблю общение во всех его прояв­лениях, поэтому обожаю свою семью, своих друзей, одногруппников, многочис­ленных знакомых. Люблю хорошо от­дохнуть, веселую компанию, музыку (далеко не всю), пиво. Обязательно сло­новый чат, котов и лошадей, спорт, аван­тюры. Иногда люблю погрузиться на разные темы, но редко позволяю себе это. Не люблю: наглых, пьяных, пло­хую музыку, японские мультики, теп­лое пиво и старушек в общественном транспорте. Я не люблю, когда со мной пытаются познакомиться:
ПРЫЩАВЫЕ малолетки.

ПЛЕШИВЫЕ старые ловеласы, кото­рые сходят с ума от моей юности. Я знаю, ЧТО им от меня нужно.

ЗАСТИРАННЫЕ невнятные мужики, пытающиеся незаметно сковырнуть с пальца обручальное кольцо.

ТУПЫЕ гоблины с золотыми цепями. Иногда они пытаются посадить меня в свою машину насильно. Я ору, кусаюсь, царапаюсь. Гоблины разбегаются в па­нике.

СЛЮНЯВЫЕ ухари, обкатывающие на практике свои домашние заготовки: «Де­вушка, где мы могли видеться?» - «В морге». У этой разновидности бойцов любовного фронта есть записные книж­ки, распухшие и засаленные от телефо­нов тысячи дурочек, встреченных на ули­цах. Позволить вписать туда свой телефон - значит надругаться над его честным номером!

СЛАЩАВЫЕ красавцы, знающие, что они красавцы. Пусть тусуются с краса­вицами.

НЕФОРМАЛЫ - рокеры преклон­ных лет, тихонько колющиеся какой-то гадостью. Я должна в них влюбить­ся и вместе делить тяготы жизни, причем решение всех проблем - за мною.

КАВКАЗЦЫ.

ЗАУЧЕННЫЕ мальчики в очках с за­жигательными стеклами».

Андрей улыбнулся. Оригинально! У девушки есть талант.

У них оказалось много общего. Васи­лина обожала Маяковского и терпеть не могла лирику, с удовольствием слушала русский рок, балдела от «наших совко­вых, красивых и самых лучших мульти-ков». А Квентин Тарантино приводил ее в неописуемый восторг.

Но настоящее лицо всякого сайта, конечно же, гостевая книга. В госте­вой книге Василины было очень мно­го записей. В половине из них звуча­ли признания в любви. Некто АССА написал такое признание: «Ну, что сказать, страничка приятная, грамот­ная. Фоты суперские, а ты - еще луч­ше! Я у твоих ног в качестве раба! Жду и повинуюсь...»

Прочитав эти слова, Андрей почув­ствовал что-то похожее на ревность. Наверное, у нее без него поклонни­ков хватает. Мажоры-мальчики на до­рогих автомобилях.

Андрей равнодушно листал посла­ния дальше. Какой-то урод оставил такие слова: «Ты тупая, уродливая, вонючая и проститутская тварь. Вот ты кто :-)». Далее шли отборные руга­тельства.

Он изучал сайт снова и снова, пока наконец ворчливая вахтерша не напом­нила, что пора уходить.

25

Официантка аккуратно поставила под­нос на стол, пиво в красивых бокалах даже не шелохнулось.

- Давай разбирай, - сказал Кадилыч и первым потянулся к бокалу.

Чатлане в очередной раз собрались, чтобы посидеть и поболтать. Набралось человек пятнадцать, и Андрей, сдавший­ся наконец на уговоры Мигуцкого и Ба-равули, решил сходить на «чатку». Он рассматривал всех с нескрываемым ин­тересом и удивлялся. У него компью­терщики ассоциировались с худыми за­моренными очкариками, однако ребята выглядели свежими, отдохнувшими и довольными жизнью. Кадилыч повел широкими плечами и спросил Андрея:

- Так, значит, ты новенький? Андрей кивнул.

- А чего ник такой - Лион?

- Так просто, надо же было что-то выбрать.

- Ну и как, нравится?

- Терпимо, - ответил Андрей.

Он поднял глаза и натолкнулся на взгляд одной из девушек. В ее глазах сквозило неподдельное любопытство. Андрей почувствовал, как заливается краской, и отвернулся. Скосив глаза, он увидел, что девушка уже весело разго­варивает с белобрысым парнем в зам­шевом пиджаке.

- А ты где работаешь? - спросил Ан­дрей Кадилыча.

- В турфирме инженером по обслу­живанию компьютеров.

- Нормальная там техника?

- Неплохая, - ответил Сергей, - да вот лохов там полно, работать не умеют. Вчера вот привалила куча этих сотруд­ников - и сразу вирусы. Еле очистили!

Признаться, Андрей чувствовал себя неуютно. Ему, привыкшему к камерной обстановке, претили эти шум и гам.

- Слушайте, - сказала девушка с ни-ком Кошка. - Вы же знаете, что эту девушку убили, Инну.

- Никак в городе маньячок объявил­ся? - спросил Игорь Баравуля.

- Да нет, - уверенно заявил Кади­лыч. - Наверное, секта какая-то.

- Инна не была ни в какой секте, Серега! - раздраженно сказала Веро­ника.

В чат она приходила под именем Красная Шапочка. Вероника была не­большого роста, с темными волосами и черными глазами. Андрей подумал, что если ей дать в руки корзину, то сходство с героиней детских сказок было бы полным.

- Вероника, а нашли что-нибудь? -осторожно спросил Андрей.

- Какое там! - ответила Красная Шапочка. - Они найдут.

- Таких милиция если и найдет, то лет через двести, Вероника права, - ска­зал Дима. - Надо самим найти убийцу.

- С компасом в руках, что ли? - спро­сила Полынь.

- А ты что, в милиции работаешь? -спросил Диму Андрей.

- Нет, я по собственной инициативе. Правда, в милиции у меня много хоро­ших знакомых.

- Так ты вроде частного детектива?

- Вроде того. Кстати, - Дима достал визитку, - здесь адрес моего сайта. Заг­ляни как-нибудь.

- Спасибо, - Андрей спрятал кар­точку в кошелек. - А у тебя какой ник в чате?

- Невидимка.

- Я бы ни за что не сказал, что ты незаметный, - улыбнулся Андрей.

Дима был рыжим. И не просто ры­жим. Казалось, на голове у него вместо волос пионерский костер. Такого захо­чешь - не забудешь.
Уже в общежитии, лежа в постели, Андрей думал о том, какой силой обла­дает интернет. Конечно, польза от него огромная, он может стать таким оружи­ем, по сравнению с которым атомные бомбы покажутся игрушками. Рано или поздно он станет неотъемлемой частью повседневной жизни, кому-то он заме­нит все, даже отца и мать. Вот и мо­бильник изобрели с фотокамерой, под­ключением к интернету и еще черт знает с чем. А для чего? Смысл?

Ночью ему снилось, будто он попал в громадную паутину. Она была мягкая и легкая на ощупь. Сверху к нему при­ближался гигантский паук, кося горя­щими от ярости глазами и шевеля ядо­витым жалом.

 

26

Поярков сидел дома за рабочим сто­лом. Держа в руке остро очинённый ка­рандаш, он вычерчивал какие-то линии. На столе лежал пистолет. Капитан вре­мя от времени отрывался от бумаги и брал в руки «Стечкин». Он с удоволь­ствием отмечал, что с годами не утра­тил сноровки и свое оружие мог разоб­рать и собрать молниеносно.

Мысли капитана были заняты убий­ствами. А между тем обстановка нака­ляется. Щелкоперы-журналисты начи­нают нести настоящую ахинею, будто бы сыщики утратили бдительность и подобные убийства никогда не закон­чатся.

А, сами виноваты, сердито подумал капитан, распустили, понимаешь, моло­дежь. Эти папочки, мамочки, компью­тер, мобильники. Молодежь пользует­ся благами цивилизации, а взамен ничего давать не хочет.

А убийца ведь не из простачков. Ка­питан был рад схватиться с серьезным противником. Он даже возобновил бег по утрам в лесу недалеко от дома.

С делом тянуть нельзя. Необходимо разрешить, уничтожить его в яйце. Ина­че из яйца вылупится симпатичная птич­ка по имени глухарь и заберется на та­кую ветку, откуда ее уже не достанешь.

- Если раскроешь это дело, быть тебе министром внутренних дел, - говари­вал полковник Горелов.

Анатолий Иванович только усмехал­ся и благодарил за оказанное доверие. Конечно, убийца рано или поздно по­явится. Но где он нанесет смертельный удар? Если ты местный, то недолго, брат, побегаешь. Это тебе не российские про­сторы. Поярков потянулся, взял листок бумаги. Это был предполагаемый пси­хологический портрет преступника. Убийца легко идет на контакт, хотя в обыденной жизни достаточно замкнут. Ну и что? Это можно найти в любых книжках. А вот почему убийца кладет на глаза своих жертв монеты? Ритуал? Или он что-то хочет этим сказать?

Нет, тут наукой не возьмешь. Тут чув­ство надо и немного везения. Поярков взял в руки пистолет; взвел затвор и нажал на курок. Сухой щелчок эхом про­катился по комнате.

- Кто же ты, ублюдок?

 

27

- Сашка, ты ничего не слышал про этого маньяка?

Он вздрогнул. Он словно ждал этого вопроса, внутренне готовился к нему, но все-таки вздрогнул, когда Оля заго­ворила об этом.

- Про маньяка? - переспросил он, стараясь оставаться спокойным. - Нет, не больше тебя. По радио, телевизору.

- И откуда берутся такие уроды?

Они сидели в парке недалеко от стан­костроительного завода, и это была его любимая пора года: октябрьский холод­но-солнечный день. На небольшой по­ляне играли в футбол. Невдалеке стая мальчишек ловила сачками в зажатой бетонными берегами реке рыбу.
- Если ты это выяснишь, тебе дадут нобелевскую премию, - усмехнулся он.

- Корни надо искать в психологии, -ответила Ольга, - в раннем детстве.

- Ой, - скривился он, - только, по­жалуйста, не надо про Фрейда.

- Знаешь, что мои знакомые гово­рят? - улыбнулась Оля.

- Ну и что же?

- Когда я молчу, говорит Фрейд. Он ласково провел по светлым воло­сам.

- Давай не будем сегодня о науке, а?

- Хорошо, - Оля хитро посмотрела на него. - Тогда о другом поговорим?

- О чем?

- Так, с кем за эту неделю ты успел мне изменить?

Он искренне прижал руки к груди:

- Честное слово, Ольга Федоровна, ни с кем!

- Честное слово? Вокруг столько сту­денточек молоденьких!

- Честно-пречестно. Только вот ус­тал маленько, - ответил он. - Эти сту­денты совсем доконали.

- Да, мне рассказывали, какой ты зверь. Саша, не надо так строго, ведь сам был студентом?

- Оля, у меня в дипломе не было ни одной четверки. Поэтому от них этого же требую.

- А тебе это надо?

- Знаешь, лучше быть жестоким и твердым, чем хлюпиком и размазней! Я это к тому говорю, что если они где-то почувствуют слабину, то на голову ся­дут, это точно, - с уверенностью сказал он. - Особенно такие, как твой друг, как его там?

- Скриган? - подсказала Оля.

- Да-да, Скриган, этот выскочка и самовлюбленный нахал.

- Саша, за что ты так на него взъел­ся? Такой хороший мальчик, - сказала Оля и провела рукой по его щеке.

- Ага, милый, в последний раз чуть семинар не сорвал. В общем, если еще увижу, что он целуется с тобой в щеку, мы больше не разговариваем.

- Ладно, ладно, ворчун, - Оля опус­тила голову ему на плечо.

- Ольга Федоровна, - сказал он. -Ты единственная девушка, на которой я бы женился.

- Александр Викторович, я вам не верю, - в тон ему ответила Ольга.

Он приметил Олю еще на третьем курсе, и вот два года они дружили. Ее фамилия была Шаталова. Когда он в шутку упомянул известного летчика-кос­монавта Шаталова, она сказала, что это ее дальний родственник. И он сразу ей поверил.

Если бы кто-то знал, как надоели ему эти крашеные красотки с ногами от ушей, у которых в голове вместо мозгов одни опилки. Оля нравилась ему своей естественной красотой и доверчивостью. Смех у нее был ласковый. Он давно не слышал такого смеха...

- Ты в этом году университет окан­чиваешь. Куда работать пойдешь?

- В аспирантуру.

- Значит, хочешь стать ученым?

- Попробую.

- Как там твой братик? - спросил он. Месяц назад старшего Олиного бра­та Олега сбила машина. В больнице он видел Олега - красивого парня с глаза­ми откровенного бабника.

- Плохо, - ответила Оля, - он сей­час на вытяжке лежит, а потом еще куча операций.

Он взял ее руки в свои:

- Все будет нормально.

- Хотелось бы. Он хороший, у меня вообще все родственники хорошие.

- Значит, тебе крупно повезло. Вот у меня были родственнички - не дай бог. Особенно папаша.

- А что он?

- Да ничего. Он был алкашом и са-дюгой, который срывал на нас с мамой свои неудачи и дурное настроение. Бил меня по малейшему поводу: за то, что я получил в школе тройку, не почистил ботинки или налил кошке молока боль­ше, чем надо.

- Саша, это ужасно! - воскликнула Ольга.

Он нагнул голову и показал Ольге на левую бровь:

- Посмотри-ка.

Оля склонилась и увидела и увидела тонкую полоску шрама. Он начинался как раз посередине брови и, изгибаясь узкой змейкой, терялся в коротко стри­женных темных волосах.

- Его работа.

-- И где сейчас твой отец?

- Не знаю, да и знать не хочу. Я надеюсь, что он сдох от белой горячки в какой-нибудь дыре, где нет вытрез­вителя.

- Он так часто пил?

- Знаешь, когда я видел его трезвым, для меня наступал настоящий праздник,

- Он повернулся к Оле. - Я ведь лю­бил его.

- А он?

- Он? Он был самовлюбленным эго­истом, для которого дороже всего на свете были собутыльники. Я его нена­вижу.

- Саша, не надо так, - мягко сказала Ольга. - Каков бы ни был отец, но это твой отец, и больше у тебя никакого не будет.

Не слушая Ольгу, он продолжал:

- Рядом с нами жили соседи, они были порядочные люди. Их глава семей­ства не пил, если только по праздни­кам. Он всегда вовремя приходил до­мой. И когда мама забирала меня из садика по вечерам, я всегда смотрел на наше окно: горит ли оно? Но окно горе­ло у тех соседей. И за это я их тоже ненавижу.

Оля ласково поцеловала его в щеку:

- Если бы я могла, я бы сделала все семьи счастливыми. Поверь, озлобление

- путь в никуда.

- Губа у тебя не дура, - отшутил­ся он.

- А у тебя есть мечта? - спросила Оля.

Он задумчиво покрутил головой:

- Мечта - понятие очень и очень растяжимое.

- В каком смысле?

- Представь, что ты находишься в большом городе и очень хочешь по нужде. И вот после долгих исканий ты находишь туалет. Твоя мечта осу­ществилась.

- А ты оригинал, - засмеялась Оля.

- Черный юмор, - мрачно заметил он.

- Да брось ты, Сашка, - Ольга лас­ково потрепала его по щеке. - Ты не такой злой, каким хочешь казаться.

- У меня давно исчезли последние добрые чувства к людям. - Он положил руку на сердце. - Здесь все так опустошено, все так непередаваемо пу­сто!

Его слова прозвучали так убедитель­но, что Оля обеспокоенно глянула на него.

- Перестань, пожалуйста, Саша. А как же я?

Он нежно привлек Олю к себе:

- Ты единственное существо, кото­рое смягчает мое каменное сердце.

Во дворах частных домов начали жечь костры, и он с наслаждением вды­хал запах последних осенних прелых листьев.

- Если честно, я всегда хотел попу­тешествовать на машине времени, - ска­зал он вдруг.

- Египетские пирамиды, сокровища инков, - улыбнулась Ольга. - Мысль историка понятна.

- Угадала, - улыбнулся он в ответ и достал паспорт в коричневой кожаной обложке.

В паспорте лежала фотография. Он протянул ее Оле. На снимке была изоб­ражена молодая женщина в характер­ном платье семидесятых годов. По фо­тографии было видно, что стояла знойная жара. Перевернув снимок, Оля прочитала: «Усть-Каменогорск, 17 июля 1972 года».

- Это мама, - сказал он, и в его го­лосе Оля почувствовала удивительную мягкость. - Ей здесь столько, сколько мне сейчас, - двадцать шесть.

- Ты очень ее любил? Он кивнул.

- Однажды на рынке какой-то пья­ный урод обозвал ее коровой. Я отозвал его за угол всего лишь для того, чтобы объяснить: так с женщиной обращаться нельзя. Но перестал бить, только когда нога устала. - Он подмигнул Ольге. -Меня чуть не посадили.

- Она жила в том городе?

- Да, уехала в поисках лучшей жиз­ни. Работала там продавщицей, снима­ла комнату и работала сверхурочно в магазине, чтобы купить себе вот это платье.

- Ей, наверное, трудно приходи­лось, - сказала Оля.

- Так вот, если бы была машина вре­мени, я бы перенесся не в далекую древ­ность и не в будущее, а туда, на трид­цать лет назад, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мою маму. Пре­дупредить ее... Когда она была такая молодая, такая красивая. И у нее было бы все хорошо, не встреть она этого ублюдка, - он сжал кулаки. - Я бы все отдал за это, даже душу свою про­дал бы дьяволу.

Пряча фотографию, он сказал:

- Только ты не говори мне свою меч­ту, Оля, береги ее.

28

- Александр Викторович, вот я вас никак понять не могу, хоть убейте, чест­ное слово.

- Чем же я вас так озадачил, Анна Ивановна? - спросил он и сердито по­морщился.

Лазерный принтер, медленно и равно­мерно гудевший, вдруг замер. Застряла бумага.

- Вот видите, Анна Ивановна, - ска­зал он, открывая крышку, - какую нега­тивную энергию вы выделяете. Машины и те ломаются.

- Сами сломали, а на меня все валите. Как вам не стыдно? - Анна вышагивала своими стройными ногами вокруг стола, время от времени бросая озорные взгля­ды на склонившегося преподавателя.

Он наконец вынул бумагу и вставил барабан на место. Принтер заурчал, ми­гая лампочками по бокам.

- Вы такой молодой, вот взяли бы и сходили куда-нибудь.

- Куда? - спросил он, брезгливо вы­тирая тряпкой черные от принтерного порошка пальцы.

- Ой, Александр Викторович, ру­башку не измажьте, - Аня подошла к нему. - Аккуратно поглажено, - по­хвалила она, - не то что у других.

- А у других что? - спросил он.

- Приходят такие мятые, словно спа­ли на вокзале или под забором. Так ког­да идем?

- Куда? - снова спросил он.

- На дискотеку.

Он не выдержал и рассмеялся. Да, судь­ба преподносит сюрпризы. К кому-то по­ворачивается своим светлым ликом, а к кому-то задом. В студенческой среде он повидал немало горе-ухажеров, которым девчонки давали от ворот поворот. Он помнит несколько случаев, когда ребята, смертельно обиженные отказом, ломались, спивались, срывались в дикий бессмыслен­ный бунт. А однажды какой-то парень, видимо, совсем отчаявшись, шагнул с кры­ши мрачного тринадцатиэтажного обще­жития... И вот длинноногая красотка сама предлагает ему сходить на дискотеку.

- Не пойду, Анна Ивановна, - просто ответил он.

- Даже если я вас очень попрошу?

- Даже если очень. Я слишком ста­рый для вас.

- Опять знакомая песня, - вздохнула Аня, - и насколько вы меня старше?

- На целых семь лет.

- Старичок вы наш, Александр Вик­торович, - с сарказмом сказала Аня.

- Семь лет - это же целая эпоха, Анна Ивановна, - философски заметил он.

- Вы, пожалуйста, не уходите от от­вета.

- Я сказал: нет!

- Почему? - Аня подбоченилась.

- Потому что я ни разу не был на дискотеках и не умею танцевать.

- Я вам не верю, Александр Викторо­вич, - сказала с сомнением Аня. - Этого не может быть. Вы просто набиваете себе цену.

Он лишь развел руками.

- Но мне это нравится, - добавила она.

Он аккуратно вынул из жерла принте­ра бумагу и начал складывать теплые от распечатки листы. Посмотрев на солид­ную стопку, он сказал:

- Все, Анна Ивановна, пора уходить.

- Может, пройдемся по проспекту? -спросила Аня.

- Анна Ивановна, я ценю вашу на­стойчивость, однако я уже высказал свое мнение.

- И вы даже не хотите проводить меня? Он нахмурился:

- Ладно.

- Спасибо, Александр Викторович, -нарочито громко сказала Анна.
Спускаясь вслед за Анной по лестни­це, он подумал о ней как о женщине. Стройные ноги, красивая попка, обтяну­тая джинсами.

На улице он спросил:

- Вам куда?

- А вам?

- Вообще-то я на машине, - он ука­зал на маленький белый, почти игрушеч­ный «Фольксфаген».

- Какие у нас преподаватели крутые, - улыбнулась Анна. - Вы меня к себе не пригласите?

Он вопросительно посмотрел на нее.

- Хочу узнать, как вы живете.

С минуту они смотрели друг на друга в упор.

- Пожалуйста, - Аня улыбнулась, наверное, самой очаровательной улыбкой на свете.

- Садитесь, - он сам не понял, поче­му согласился.

Когда машина плавно тронулась с ме­ста, Анна спросила, показывая на болта­ющуюся миниатюрную фотографию.

- Эта ваша любимая группа? "Да.

- Чем вас привлекает «Сектор Газа»? Там же она матерщина.

- Поэтому и привлекает, что матер­щина, - ответил он, старательно выру­ливая на одну из центральных улиц.

- Забавный ты человечек, - Аня пе­решла на «ты».

- Какой есть, лучше уже не стану.

Когда они вошли в квартиру, огром­ная овчарка кинулась к девушке. Он ос­тановил пса одним движением руки:

- Назад, Кервер.

Ворча, псина нехотя уселась на место и не сводила подозрительного взгляда с незнакомки.

- Боже, он такой огромный. Настоя­щий волкодав! - воскликнула Аня.

- Одно мое слово, и он разорвет вас на куски.

- Вы его специально выдрессировали?

- Вы абсолютно правы, Анна Иванов­на, поэтому я и не ходил на дискотеки.

- Это дело поправимое, Александр Викторович. Главное, что у вас есть чув­ство юмора, - сказала Аня, слегка дро­жа от страха.

- Вы проходите, Анна Ивановна, - он указал в зал. - Я сейчас приготовлю что-нибудь перекусить.

Пока он возился на кухне, Анна с любопытством осматривала комнату. В ее представлении все ученые и препода­ватели были если не неряхами, то, во всяком случае, рассеянными с улицы Бассейной. Однако она ошиблась. Каж­дая вещь в комнате знала свое место. Анна приподнялась на цыпочках и про­вела пальцем по одной из полок. Пыли не было. Она приоткрыла дверцу шкафа. Одежда безукоризненно висела на вешал­ках. Аня улыбнулась и крикнула:

- А вы аккуратны!

- Мама приучила, - он вошел так тихо, что девушка вздрогнула.

- Хорошая у вас мама. А где она? Вы живете вместе с ней?

Он отвернулся, и Аня не заметила злобы, вспыхнувшей в его глазах.

- Она умерла.

- Извините.

- Ничего, - он уже успел переодеть­ся и теперь стоял, сунув руки в карманы домашних брюк. - Ужин готов.

На ужин была аппетитно поджарен­ная картошка с мясом, овощной салат и рыба семга. Стол украшала бутылка крас­ного крепленого вина.

- Анна Ивановна, - обратился он к девушке, держа в руке наполовину на­полненный бокал, - может, это не при­нято и я нарушаю традиции, но давайте выпьем за меня. За мое здоровье.

- За вас, Александр Викторович! -торжественно сказала Аня и залпом осу­шила бокал.
Он хитро прищурился:

- Не многовато ли, Анна Ивановна?

- Не волнуйтесь, Александр Викторо­вич, мы привыкшие.

Он внимательно наблюдал, как Аня с аппетитом уплетает картошку. Она тоже глянула на него и с набитым ртом выго­ворила:

- Я, наверное, глупо выгляжу?

- Ешьте, ешьте, Анна Ивановна. Вы, студенты, всегда голодные.

- А вы сами готовите? - спросила Аня, старательно прожевав картошку. От усер­дия у нее увлажнились глаза.

- Да, сам.

- Неплохо, - похвалила Аня. - Знае­те, Александр Викторович, я охотно выйду за вас замуж. Парень вы серьезный, ак­куратный.

- Да и с квартирой и машиной, - до­бавил он.

- Для меня важен сам человек, а не его материальное положение, - церемон­но сказала Аня.

- Вы популиста, Анна Ивановна, вам бы на выборы идти.

- Александр Викторович, почему вы такой мрачный?

- Разве?

- Ну, может, не мрачный, а серьез­ный. Мне кажется, что вы излишне ка­тегоричны и все многообразие, все крас­ки жизни хотите свести к принципу «да» и «нет».

Закончив сию тираду, Аня с удоволь­ствием отпила из стакана добрый глоток прозрачного яблочного сока.

- Чего вы сидите как на похоронах, Александр Викторович? Расскажите что-нибудь интересное, поухаживайте, нако­нец, за девушкой!

- Чего не умею, того не умею, Анна Ивановна, - он развел руками.

- А анекдот хотите, Александр Викто­рович?

- Ну-ну, валяйте.

- Сидит маленькая девочка в песоч­нице. - Аня отпила глоток сока. - Вы, наверное, знаете этот анекдот, Александр Викторович, а?

- Нет, не знаю, честное слово, про­должайте, - ему вдруг почему-то ужасно захотелось закурить, хотя ранее он ни­когда не держал сигареты в зубах.

- Так вот, к этой девочке подходит мужик и спрашивает, дескать, чего пла­чешь. А девочка отвечает, мол, у нее дом сгорел, и в пожаре погибли родители. Мужик расстегивает ширинку и говорит: «Да, девочка, сегодня явно не твой день».

Закончив анекдот, девушка засмеялась. Он же не проронил ни слова.

- Как вам анекдот, Александр Викто­рович? - Аня заглянула ему в глаза взгля­дом откровенной стервы.

- Получше есть, - буркнул он.

- Может, расскажете?

- Нет, не хочу.

- Ну пожалуйста, Александр Викто­рович! - Аня положила свою ладонь ему на руку. Ее изящная узкая кисть с ост­рыми лакированными ногтями напомина­ла лапу дикой кошки.

- Хорошо, слушайте. После оконча­ния военного фильма учительница спра­шивает у детей, кто им больше всего по­нравился. Ванечке, например, понравился молодой солдат, подбивший танк. Леноч­ке - медсестра, выносящая с поля боя раненых. Потом настает черед Вовочки. Он поднимается и говорит: «А мне нар­коман понравился!» «Какой наркоман, Во­вочка?» - ошарашена учительница. «А он там все так затягивался и говорил: хороший у вас план, товарищ Жуков!»

Аня подняла глаза к потолку, обдумы­вая анекдот, а потом заявила:

- Знаете, мне понравился.

- А вы поняли, кто этот наркоман?

- Признаться, нет.

- Я так и думал, - снисходительно усмехнулся он.

- А вы скажите, - попросила Аня.

- Ну уж нет, отгадайте сами!

. Часы пробили восемь часов. Оба вздрогнули.
- Саша, у тебя все в порядке? - Аня снова перешла на «ты».

- Что? - машинально спросил он. Его давно уже никто не спрашивал, как на­строение, в порядке ли он.

- Все нормально.

- Понимаешь, у тебя на лице написа­на какая-то тайна, - сказала Аня.

- Да у меня действительно все в поряд­ке, - сказал он, все более раздражаясь.

- Ты просто устал, - Аня встала из-за стола и медленно подошла к нему, стала за спину и положила руки на плечи. -Тебе нужно немного тепла и ласки.

Ее легкие пальцы начали осторожно и умело массировать плечи. От Ани исхо­дил приятный запах духов, и вместе с этим он почувствовал запах молодой сам­ки, жаждущей животного секса.

Аня уже опустила руки на его грудь и прижалась щекой к его шее. Она тяжело дышала. Он почувствовал, как то, что он сдерживал годами, готово вырваться на­ружу.

. - Анна Ивановна, не будите во мне зверя, - хрипло и с трудом произнес он. . Аня повернула его голову и прильну­ла к нему поцелуем. Ее губы с привку­сом вина казались еще слаще. Он поце­ловал ее в оба глаза, а затем аккуратно слизал капельки пота с ее лба. Аня том­но застонала и уткнулась ему в плечо.

Он взял ее за руки и рывком усадил . на колени. Положив руки на бедра сту­дентки, он с силой сжал их. Давно у него не было девушки...

В зале, на диване, Аня пыталась слабо сопротивляться, но теперь только дюжи­на крепких парней могла оторвать его от своей добычи. Он взял Аню с такой жес­токостью, что девушке казалось, будто она стонет в когтях дикого зверя. 29

Пересдача экзамена больше напоми­нала суд святой инквизиции. Несколько пар ледяных глаз были устремлены на Таню Жук в упор. Среди них глаза само­го злейшего врага на свете - Шимова. Таня еще никогда ни к одному человеку не испытывала такой жгучей ненависти. Она удавила бы его собственными рука­ми, будь такая возможность. Ишь, как вырядился, подлец, подумала она, погля­дывая на черную рубашку и красивый галстук Шимова.

- Что будем делать? - Кохановскому, похоже, начала надоедать вся эта бодяга.

- Абсолютное незнание материала и нежелание работать, - он наконец подал голос. - Считаю целесообразным отчис­лить Татьяну Васильевну из университе­та за академическую неуспеваемость.

Таня пустила голову. Спорить или пре­пираться просто не было сил. Девушка была задавлена морально. Она не спала две ночи, пытаясь запомнить бесчислен­ное количество фактов, дат и событий, от которых, казалось, распухнет голова.
- Дайте мне возможность еще раз сдать, пожалуйста, я постараюсь, - толь ко и вымолвила студентка.

- Вам уже была дана такая возмож ность, Татьяна Васильевна, - сказал он, и в его словах Таня, к своему удив­лению, не почувствовала злорадства а только сухое равнодушие. - Я ре шительно против. Ищите себе друго­го преподавателя. Принимать у вас не буду.

- Пожалуйста, Александр Викторо­вич, я...

- Нет! - сказал-отрезал он. -.Я ведь вас предупреждал, Татьяна Васильевна. А вы что? Мало того, что вы ничего не учи­ли, так еще оскорбляли преподавателя.

- Я вас разве оскорбляла? - взвилась Татьяна.

- Ну, если «псих» и «неудовлетворен­ный» вы считаете комплиментом, то я умываю руки.

- Да я...

- Так, закончим дискуссию, - декан плавно повел рукой. - Татьяна Васильев­на, выйдите, пожалуйста. Через некото­рое время мы объявим вам свое решение.

- Да не волнуйся ты так, Татьянка, не отчислят они тебя. Господи, побледнела ведь как, - Светка как могла успокаива­ла подругу в коридоре.

Через пятнадцать минут Татьяна си­дела на том же самом стуле. Декан объя­вил решение: студентку третьего курса Татьяну Васильевну Жук отчислить из университета за академическую неуспе­ваемость с правом восстановления на платной основе.

Пока комиссия собирала документы, Таня ожидала в коридоре, чтобы встре­тить Шимова. Разложив косметичку, она подкрашивала растекшуюся от слез тушь. Увидев его, она окликнула:

- Можно вас?

Он демонстративно повернулся боком, даже не взглянув на студентку.

- Что еще?

- Хотела тебе пару слов сказать, уб­людок, - Таня перешла на «ты», ее губы дрожали от ярости.

- Пожелать мне здоровья, Татьяна Васильевна? - насмешливо спросил он.

- Таких, как ты, только в концлагерях держать, понял, козел?

- В обморок я не упаду, Татьяна Ва­сильевна.

- Пошел ты! - Таня резко разверну­лась и пошла к выходу.

По дороге она встретила Андрея, отве­ла его в сторону и, плача от обиды, рас­сказала все.

- И это окончательное решение? Таня кивнула.

- Вот блин! - вырвалось у Андрея.

- Берегись его, Андрюша, это не че­ловек, а сам черт из преисподней, - про­щаясь, сказала Таня.

30

...Сашка с трудом открыл дверь и ос­торожно ступил на кухню. Подойдя к холодильнику, он открыл дверку, и на него дохнуло холодом. В руках у Саш­ки была кошка Катя. Кошка вопроси­тельно посмотрела на него.

- Сейчас, киса, подожди, - Сашка отпустил кошку, протянул руку и дос­тал пакет молока. Подойдя к миске, он щедро наполнил ее. Кошка благодарно замурлыкала и, прикрыв глаза, начала с удовольствием лакать.

- Молодец, киса, - Сашка ласково потрепал кошку за ушами. - Может, тебе мяска дать?

Он снова открыл холодильник и вы­нул банку ветчины.

- Держи.

Кинув молоко, кошка принялась за ветчину. Сашка присел на корточки. Ему было всегда интересно, как едят коты. Неторопливо и очень аккуратно. Кажется, сейчас выпадет кусок, но кош­ка ловко подхватывает его языком и продолжает жевать, непрестанно мур­лыча.

Сашка тихонечко засмеялся.

- Щенок! Я же запретил тебе появ­ляться на кухне!

Огромная тень навалилась на него. Чья-то рука цепко схватила за волосы и рывком поставила на ноги. От боли у Сашки брызнули слезы, он почувство­вал запах перегара. Вернулся отец.

Сашка зажмурился и молчал. Он на­деялся, что папаша, дав ему пару зат­рещин, отправится спать. Однако тот был настроен поговорить.

- Я вкалываю с утра до ночи, чтобы принести пожрать в этот гребаный ящик! - волосатый кулак папаши ос­тавил вмятину на дверце холодильни­ка. - А ты выливаешь молоко всяким помойным котам?!

Сашка отвернулся и упрямо молчал.

- А ты не отворачивайся, смотри в глаза! Думаешь, если ты читаешь, а я вкалываю у станка, то ты умнее меня? Я из тебя дурь выбью! Из тебя и этой хитрой жидовки!

- Не смей так называть маму! - Саш­ка смело посмотрел в эти бесцветные глаза, на змеиные губы, которые по­чти никогда не улыбались. А если па­паша и улыбался, то так, как будто сам себя изнасиловал.

От сильной пощечины Сашка отле­тел к стенке.

- Ты, змееныш! - папаша вытяги­вал из брюк ремень.

- Пожалуйста, не надо, - десяти­летний Сашка отползал от наступаю­щего папаши к мусорному ведру.

Толстый кожаный ремень с силой опустился на худое плечико. Сашка стиснул зубы и мысленно приказал себе не кричать.

- Будешь меня слушать, делать все, что я прикажу? - огромный мужик на­висал над мальчиком.

- Не бей меня! - Сашка поднял гла­за, полные слез от боли и обиды.

Эта просьба, по-видимому, только шъярила пьяного урода. Ногой он ткнул мальчика в плечо, и тот больно ударил­ся головой о кафельную плитку.

- Убью!

Папаша взмахнул рукой, целясь металлической пряжкой. Он метил в го­лову, но Сашка увернулся, и пряжка больно ударила по кисти, оставив кро­вавую ссадину. Мальчик застонал, за­кусив до крови губу.

- Расписочку получил?

- Только тронь меня, и я вызову ми­лицию.

В ответ папаша только ухмыльнулся:

- А тебе не кажется, сопляк, что ты слишком умен для своего возраста? - он откинул в сторону ремень и сжал до хруста кулаки.

Сашка рванулся к двери, но цепкая рука схватила его за шиворот. Маль­чик увидел белые от бешенства глаза и закричал:

- А-а-а!

 

31

...Он проснулся от собственного кри­ка и весь в поту. Тело горело, будто в адском пламени. На грудь ему легла прохладная рука.

- Саша, что с тобой?

Он приподнял голову. Мерцая зеле­ными глазами, в него встревоженно всматривалась Аня. Мягкой ладонью она провела по его щеке, наклонилась и ласково поцеловала в губы.

- Это дурной сон, да? Он судорожно кивнул.

- Не волнуйся, мальчик мой, все уже прошло, - Аня прижалась к нему, и он вдыхал возбуждающий запах ее тела.

- Что ему от меня нужно, что он хочет? - простонал он.

- Кто? Саша, кто?

Он глянул на нее, его глаза были красные, как у быка.

- Тебе плохо, Саша? Может, я вы­зову врача? - Аня встала с кровати и начала озираться в поисках халата. Ее нагое стройное тело было отчетливо видно в свете луны.

- Сядь, - приказал он.

Аня подошла и взяла его за руку.

- Все в порядке?

- Да, иди ко мне.

Обняв Аню, он уткнулся ей в плечо, как маленький ребенок. А та нежно гла­дила его рукой по стриженой голове и приговаривала:

- Все хорошо, малыш, ты много ра­ботаешь и просто устал.

Он отстранился:

- Спи, рано еще.

Он встал и включил бра. Комната на­полнилась голубоватым светом. Потом он прошел на кухню, в одних трусах, открыл холодильник и достал банку «Доктора Дизеля». Холодное пиво при­ятно пощекотало язык, затопило желу­док, прогоняя остатки сна. Он опустил­ся на табуретку. Столько лет прошло, а эти ужасные кошмары преследуют его до сих пор, не дают спокойно жить. Уже лет пятнадцать как его папаша пропал без вести. Просто однажды пошел и не вернулся. А покоя все нет. Наверное, до конца жизни не будет.

Он чувствовал удивительную сла­бость, словно после тяжелого присту­па малярии. Спать абсолютно расхоте­лось. Он глянул на свои часы, которые никогда не снимал с правой руки. Че­тыре утра. Включив плиту и поставив чайник, он прошел к компьютеру. Аня лежала на кровати, под простыней уга­дывались очертания ее тела.

К его удивлению, в чате было мало людей - всего три человека. KLIO, mystery, SIRIUS. Судя по строчкам, они довольно оживленно обсуждали про­блему разрешения на ношение оружия.

Он направил курсор на KLIO:

- Привет, у меня на тебя давно вин­товка заряжена!

- Ты считаешь, что что-то умное ска­зал? Имей в виду, я не самая удачная мишень, - ответила KLIO.

Он отстучал:

- Падла ты...

- Послушай, давай нормально пого­ворим. Без оскорблений.

- Разве я тебя чем-то оскорбил? -он цинично усмехнулся.

- Сколько тебе лет?

- 26, - он написал правду.

- Уфф!! Тяжелый ты :-). Как с тобой только жена живет?

- Нет у меня жены.

- Ты поэтому такой злой?
- Наверное...

- Тогда женись:-).

- Не учи меня жить, ты, рожа!

- Слушай, какие у тебя проблемы? Может, вместе решим?

- Интересно, как же ты их решишь?

- Кастрируем тебя, например :-). Спокойнее станешь.

- Убью, сучка!

- Тогда тебе придется ехать в Бер­лин.

- А ты типа из Германии?

- Да, работаю в «Люфтганзе».

- Какие мы крутые! - его взяла злость. - И со сколькими тебе пере­спать пришлось, чтобы туда попасть?

- Послушай, какое ты имеешь пра­во меня оскорблять???

- А у тебя нет прав, одни обязанно­сти :-).

- Урод, урод, урод...

- Действительно, урод, - подтвер­дил SIRIUS, - в игнор его, ребята!

- Уже давно, - отстучала mystery.

- Я полагаю, у тебя явно комплекс неполноценности, - написала КЦО.

- Интересно, какой? - он с наслаж­дением отпил пива.

- Умственно-ущербный! Он засмеялся:

- Не угадала, мать, диссертацию буду защищать скоро. Я, между про­чим, в университете преподаю.

- Урод, бедные дети!!! - ответила KLIO.

- Только попадись мне...

- Хочешь встретиться? Пожалуйста, я прилетаю через две недели, и уже ощущаю непреодолимое желание плю­нуть тебе в рожу.

Он открыл шуфлядку шкафчика и, оглядываясь, чтобы не заметила не­нароком Аня, достал штык. Дотронул­ся до щеки. От оружия исходила та­кая пугающая сила, что он вздрогнул сам.

- Ты мне еще попадешься.

- Ага, жду не дождусь, шизоид :-). Он выключил компьютер и большим

пальцем осторожно прикоснулся к ос­трому концу ножа и вскрикнул от боли. На пальце выступила полоска крови. Он тихонько позвал:

- Кервер, поди сюда!

Из приоткрытой двери показалась го­лова собаки. Он поманил пса рукой:

- Ко мне.

Собака подошла к нему, аккуратно ступая по ковру, и уселась на задние лапы, чуть помахивая толстым хвостом. Он протянул палец. Чуткий нос пса уло­вил запах крови, ноздри расширились, овчарка чуть заскулила.

- На, - приказал он. - Попробуй. Кервер раскрыл черную пасть и ак­куратно слизал красную полоску.

- Хороший ты парень, Кервер, - ска­зал он. Овчарка в упор посмотрела на хозяина. - Только вот говорить ты не умеешь.

- Саша, - Аня стояла в дверях. -Ты идешь?

Собака глухо заворчала.

- Не любит тебя Кервер, Аня, - он подмигнул псу. - Ревнует, значит.

- Стерпится - слюбится, - засмея­лась'Аня.

- Не скажи, - он внимательно заг­лянул в горящие глаза пса. - Я в этом не уверен. И даже очень.

 

32

Андрей сидел на кафедре, уткнув­шись в монитор.

Совершенно случайно он наткнулся на сайт, где шла речь о роли Сети в сексуальной революции. Американцы пришли к очень интересным выводам. Оказывается, рост популярности кибер-секса - от любовных чат-страниц до порносайтов - приводит к образованию категории людей с неконтролируемым сексуальным влечением, для которых изобилие сексуальных предложений в интернете может оказаться непомер­ным...
Андрей усмехнулся и украдкой по­смотрел на сидящего рядом Сергея Сер­геевича Баумана, мужчину с рыжими волосами и в роговых очках. По вече­рам он часто закрывался в одной из аудиторий, и Мигуцкий с Ваней утвер­ждали, что он смотрит порнографию.

Вошел Шимов, и Андрей торопли­во, будто застеснявшись чего-то, при­крыл сайт. За Шимовым семенила мо­лоденькая девушка, которая просила не ставить ей «двойку».

- Как это не ставить? - удивленно отвечал Шимов, - Вы же абсолютно не готовы к занятию.

- Я же была в больнице, у меня есть справка...

- Мне ваши справки до одного мес­та!

- Как вы со мной разговариваете? -возмутилась студентка.

- Как надо, так и разговариваю. Без отработки до экзамена допущены не бу­дете. Отработку сдадите в печатном виде, объем, - он прищурился, - со­рок страниц.

- А можно я просто напишу? - сту­дентка взяла себя в руки: чего с пси­хом связываться?

- Портить себе зрение, разбирая ваши каракули, я не намерен. У нас два компьютерных класса, в каждом есть принтер - работайте.

Студентка обиженно поджала губы и вышла, довольно громко хлопнув две­рью.

«Совсем рехнулся», - подумал Анд­рей. Случай с Таней заставил его по-иному взглянуть на Шимова. Ведь про­сил же Андрей за нее. Неужели нельзя было уступить? Ведь этим исключени­ем губят человека, ломают ему жизнь.

- Как дела, Андрюха? - Шимов с гулким шлепком бросил на стол стоп­ку тетрадей. - Как студенты? Строишь?

- Нет, все в порядке, - неохотно ответил Андрей. Он вдруг почувство­вал к Шимову удивительную непри­язнь. - Студенты просто молодцы.

- Молодцы, говоришь? Это, брат, тебе кажется, - Шимов присел на стул, - пройдет некоторое время, и с цепи сорвется вся эта братия.

- Не волнуйся, - ответил Андрей довольно резко, - у меня не сорвется!

- Ну-ну, желаю удачи.

- А почему ты так студентов муча­ешь? Неужели тебе это доставляет удо­вольствие?

Шимов начал было читать конт­рольную работу, но закрыл тетрадь и с интересом повернулся к Андрею.

- Это отнюдь не удовольствие, это моя работа, за которую я получаю деньги.

- Да, работа - это понятно, - Анд­рей неприятно почувствовал, как на­чинает заводиться. Была бы это другая студентка, он бы и слова не ска­зал. Своих проблем, что ли, мало? Но Татьяна... - Но мы же тоже должны исходить из реальных условий, учиты­вать положение студента.

- Какое положение?

- Тяжело им, - буркнул Андрей, -а задают по столько, что...

- Да мне наплевать, кому и как тя­жело! Если не знаешь, не хочешь учить­ся, тогда уходи из университета к чер­товой матери!

- А что Таню Жук из университета исключают? Легче тебе от этого?

Шимов вздохнул:

- Так вот из-за чего сыр-бор разго­релся. А я думал, что-нибудь серьез­ное... Пристроится твоя Таня, - Ши­мов цинично усмехнулся. - Девка видная.

Андрею захотелось врезать ему пря­мой правой.

- Слушай, хватит...

- Тихо! Сиди и не нервничай, - в голосе Шимова послышалась непод­дельная угроза.

В этот момент на кафедру вошла Лена Макаренко. Андрей ее недолюб­ливал, но сейчас почувствовал благо­дарность за то, что она пришла вовре­мя. Макаренко и Шимов не переносили друг друга на дух.

- Мальчики, - медовым голосом про­пела Макаренко, - не забывайте за­полнять карточки учета лекций.

- Спасибо, Лена, я уже все запол­нил, - ответил Андрей.

Шимов молча встал и вышел с ка­федры. Лена подошла к Андрею.

- Андрюша, мне надо помучить тебя немного.

- В смысле? - усмехнулся он.

- С немецкого для кандидатского эк­замена переведешь пару страничек?

- А ты Шимова не просила? - весе­ло спросил Андрей.

- Его? - на лице Лены отразилось страдальческое отчаяние. - Да у него снега зимой не допросишься, не толь­ко перевода.

- Странный тип, - задумчиво ска­зал Андрей. - Я с ним вот общаюсь три года, а ничего о нем не знаю. Кто он, откуда?

- Кстати, я тоже, - ответила Лена, - но мне как-то по барабану. Да и во­обще мне кажется, что это садомазо­хист какой-то.

- Да, мрачный парень. Одну студен­тку завалил, так ее из университета исключают.

- Ужас, - сказала-Лена.

- Ладно, Ленок, давай на следую­щей неделе тащи свои тексты, хоро­шо?

Лена обрадованно кивнула.

Конец первой части.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВЕТЕР РВЕТ ПАУТИНУ

1

В субботу у Андрея намечалось важ­ное событие - встреча с Василиной. Она позвонила на кафедру в пятницу и при­гласила к себе домой. Когда он услышал ее голос в трубке, то окружающий мир перестал для него существовать. Из го­ловы Андрея даже выскочила тщательно подготовленная довольно-таки сложная лекция.

Василина жила на Автомобильной улице и несколько раз обеспокоенно про­сила записать адрес. Но он уверял ее, что не забудет. Где находится эта улица, Андрей знал. В студенческие годы он работал расклейщиком объявлений, по­этому ориентировался в городе как рыба в воде. Кстати, он неплохо тогда зараба­тывал. Хватало почти на все. Прорабо­тал он год, после чего Володя-работода­тель прогорел и наложил на себя руки. Войдя однажды в съемную квартиру, Андрей увидел мерно раскачивающийся труп. Никогда он не забудет остекленев­шие Володины глаза и вывалившийся рас­пухший синий язык...

Выданные накануне зарплата и стипен­дия пригодились как нельзя кстати. Едва прозвенел долгожданный звонок с пос­ледней лекции, как Андрей, осаждаемый со всех сторон студентами, побежал к выходу. Даже наметанный глаз вряд ли отличил бы Андрея от студентов. Его можно было выделить разве что по пере­пачканным мелом пальцам да по тому, как несущиеся мимо юноши и девушки чудом умудрялись не толкнуть его, не на­ступить ему на ноги.

Сначала он хотел обратиться к Тане Жук, вспомнив, что она работает в спе­циализированном магазине, но потом передумал. Будет много расспросов, а этого Андрей терпеть не мог. Поэтому, полагаясь на свой вкус, Андрей отпра­вился на рынок.

Стеклянные будочки буквально ломи­лись от роз, астр, тюльпанов и других цветов, которые Андрей раньше никогда не видел. Возле ларьков беспрестанно сновали бомжи и местные алкоголики, таскающие воду для продавщиц. После долгих исканий он остановил наконец свой выбор на букете алых, словно кровь, роз.

Остаток дня Андрей посвятил себе. Сходил в парикмахерскую, тщательно побрился. А утром перед уходом надел красивый костюм. В жизни Андрея од­ной из наиболее безнадежных и неразре­шимых проблем был галстук. Он не лю­бил носить его. Сдавливало шею, воротник рубахи мялся, комкался и выг­лядел так, как будто его пожевала коро­ва. Андрей нервничал и проклинал все на свете. Но когда с помощью Вовки он кое-как управился с галстуком, брови его довольно распрямились. Темный костюм сидел превосходно. Красная аккуратная подушечка галстука приятно стягивала шею, заставляя держаться прямо.

- Классная телка хоть? - Вовка ци­нично усмехнулся, обнажив позолочен­ный передний зуб.

- Получше твоих, - отшутился Анд­рей. <

- Познакомишь? -Да иди ты...

- Трусики принеси, трофей, так ска­зать... - начал было Вовка, но осекся под суровым взглядом соседа. Доставать его не хотелось. Андрей был неплохим боксером и постоянно получал призы на университетских соревнованиях.

Автомобильная улица была частным сектором и насчитывала около тридцати домов. Покосившийся забор и красивое здание филиала банка, грязная канава и ровный как стекло асфальт - все эти разительные контрасты и противоречия сливались для Андрея в некую паутину гармоничности и неповторимости. Было холодно, и почти из всех труб вились столбики дыма, подбирая набрякшее свинцовое небо.

Нужный дом находился в середине улицы. Небольшой двухэтажный домик выглядел аккуратным и был покрыт кра­сивой красной черепицей.
Андрей пересек дворик и очутился перед дубовой дверью. Цифра «18» была выведена светлой краской и аккуратно покрыта пленкой от дождя. «Предусмот­рительные хозяева», - уважительно по­думал Андрей и утопил пуговку звонка. Раздался переливчатый соловьиный звон. Андрей скривился: подобные штучки дей­ствовали ему на нервы.

Дверь открыла женщина в джинсах, на вид еще не старая, с короткой стриж­кой. Окинув Андрея взглядом, она воп­росительно посмотрела на него.

- Простите, Василина здесь живет?

- Василина? Да. А вы Андрей? Он кивнул.

- Проходите, пожалуйста.

Андрей вошел, осторожно ступая по красивому светлому линолеуму.

- Здравствуй, Андрей, - послышался сзади приятный голос.

Он обернулся. Василина была такой же, как на присланной фотографии. Те же волосы и глаза, та же джокондовская усмешка. И она была в инвалидном крес­ле. Андрей почувствовал, что у него са­мого отнялись ноги и остановилось серд­це. Ему казалось, что он сейчас упадет в обморок.

- Ты можешь уйти, если хочешь, -нарушила молчание Василина.

Эти слова отрезвили Андрея. Он твер­до подошел к Василине и протянул ей букет:

- Это тебе.

- Спасибо, - Василина аккуратно взя­ла цветы. - Такие красивые. Пройдем ко мне?

- Сейчас я вам сделаю чаю, - засуе­тилась мать Василины.

Андрей хотел помочь Василине, но она остановила его:

- Не надо, я сама.

Комната Василины показалась Андрею очень уютной. В углу стоял компьютер с плоским экраном. Рядом примостились принтер и сканер. На стене висел порт­рет Н. Рериха.

- Ты увлекаешься Рерихом? - спро­сил Андрей.

Василина посмотрела на него с ува­жением.

- Ты единственный из всех моих зна­комых, кто правильно назвал его фами­лию.

- Так уж единственный?

- Я серьезно говорю.
- Спасибо.

- Так вот, значит, ты какой, Анд­рей, - сказала Василина.

Он смутился.

- Самый обыкновенный.

- А я вот видишь какая. Говорила, что не понравлюсь.

- Неправда! Скажи лучше, как ты уз­нала о чате?

- Так, случайно нарвалась. А ты?

- Ребята наши с факультета подска­зали. Они в интернете днюют и ночуют.

- И ты тоже?

- Было дело, - признался Андрей. -Я даже вахтеру старому бутылку давал, чтобы он пустил на ночь на факультет,

- Серьезно? - удивилась Василина.

- Ага, правда, недавно на биофаке кража была. Пропало двенадцать первоклассных компьютеров. Так что с этим делом сейчас строго. Служба охраны хо­дит.

Открылась дверь, и в комнату вошла мать Василины, неся на подносе чай и разрезанный торт.

- Кушайте на здоровье.

Пока Андрей медленно ел торт, запи­вая горячим чаем, Василина рассказала ему о себе. Она родилась в счастливой благополучной семье. Ей казалось, что так будет всегда. Но с тех пор как на мокрой трассе перевернулись их новень­кие «Жигули», в жизни все пошло напе­рекосяк. Отца, Николая Ивановича, спа­сти не удалось: рулевая колонка буквально въелась в его грудь. Мать Ма­рианна Ивановна осталась одна с один­надцатилетней девочкой.

Андрей чуть нахмурил брови. Покажи ему этот добротный и ухоженный дом кто-нибудь другой, он никогда бы не по­думал, что здесь давно нет хозяина...

Катастрофа не прошла бесследно для Василины. Девушка не могла ходить: ноги оказались парализованными. Что только не делала Марианна Ивановна, какие только средства не пробовала. Встреча­лась и с хорошими врачами, и с такими, которые отличаются от проходимцев толь­ко тем, что официально зарегистрирова­ны и платят налоги. Все они утвержда­ли, что девушка больше никогда ходить не сможет. Марианна Ивановна пошла даже к бабке-повитухе, хотя с детства не верила в эти бредни. Но та только зага­дочно цокала языком и поджигала какие-то тряпки, и едкий противный дым въе­дался в глаза, вызывая кашель. Марианна Ивановна все бы отдала, казалось, душу свою продала бы дьяволу, чтобы только ее дочурка встала на ноги.

- И вот теперь часто общаюсь по ча­там, - сказала Василина. - Помогает.

Возникла пауза.

- Знаешь, я тебе благодарна.

- За что? - спросил Андрей.

- За то, что ты не высказываешь этих дурацких соболезнований. Я их терпеть не могу.

- Кстати, у Земфиры есть песня. WebGirl, - Андрей постарался избежать неприятной темы и перевел разговор.

- Знаю, - улыбнулась Василина. -Это моя любимая. Не поверишь, я про­слушала ее около пятисот раз.

- Не надоело?
- Вроде нет.

- А ты кто по знаку Зодиака?

- Я? Девочка. В смысле Дева.

- А я - Козерог.

- Сложный знак, - сказала Васили­на.

Андрей аккуратно взял аппетитный кусочек торта.

- Знаешь, - сказал он, - когда мне однажды было нечего делать, я решил выяснить, какие знаменитые люди роди­лись именно в мой день.

- И что? - спросила Василина.

- Ничего, - ответил Андрей, - ре­зультатов, как говорится, кот наплакал.

- Неужели никого не нашел?

- Нет, почему же, - Андрей почесал кончик носа. - Нашел двоих. Один ока­зался президентом Соединенных Штатов в девятнадцатом веке.

- О! - улыбнулась Василина, и две ямочки зиаграли на ее щеках. Она была так красива, что у Андрея зашлось серд­це. - А второй?

- Второй был попроще, но тоже ге­рой. Константин Заслонов. Слышала о таком?

- Что-то смутно, - Василина стара­тельно нахмурила брови. - А кто это?

- Партизан, - ответил Андрей. - В войну он здорово поезда немецкие взры­вал. Кидал в топку куски угля с миной внутри, - он развел руками, словно по­казывал, какой должна быть мина.

Василина посмотрела на Андрея. Ее глаза расширились от удивления, а по­том она прыснула и захохотала. Андрей почувствовал, как краска заливает лицо.

- Что я такого сказал? - буркнул он. - Подумаешь, смешно.

- Нет. Ничего. Извини, - давясь от смеха, вымолвила Василина. - Рассме­шил просто. Мне такой впервые встреча­ется. Ты - оригинал.

Андрей почувствовал себя экзотичес­ким зверем, которого поймали в лесу, посадили в клетку и на которого показы­вают пальцем.

- Ладно, не обижайся, - Василина подкатила к столу и стала любоваться цветами. - Спасибо, они очень красивые.

- Не за что, - смутился Андрей.

- Знаешь, - задумчиво сказала Васи­лина, - розы - самые мистические цве­ты.

- Почему? - спросил Андрей.

- Я так думаю. Ты читал книгу Стиве­на Кинга «Роза Марена»?

Андрей ответил, что не читал.

- Там рассказывается об одной девуш­ке, которая, спасаясь от мужа-садиста, попадает в волшебный мир. Мир Розы Марены.

- Мистика все это, - ухмыльнулся Андрей. - Смотри, не увлекайся сильно, а то плохо кончится.

- А ты веришь в Бога? - спросила Василина.
- Конечно, у меня все предки - пра вославные христиане. Поэтому ко всем этим астрологам и хиромантам отношусь настороженно.

- А я верю, - убежденно сказала Ва силина. - Год назад мы ездили в глухую преглухую деревню к одной гадалке. Ей было лет сто, если не больше. Лицо -морщинистое, как печеное яблот Пред ставляешь, она разговаривала со зверя ми. И они ее понимали!

- Неужели?

- Да-да! - подтвердила девушка, не замечая скепсиса Андрея. - А вот с людь­ми она совсем не разговаривала.

- Это почему? Немая была, что ли?

- Нет. Боялась сказать неправду. А вот со мной заговорила. Она смотрела мне на руку. Гадала, значит. Долго води­ла пальцем.

- И что?

- Она сказала, что я столкнусь со страшной силой, самим злом. Оно появит­ся не из воздуха или из земли.

- А откуда?

- Я не знаю, но это будет ужасно.

- Кто бы он ни был, - сказал Анд­рей, - я в обиду тебя не дам.

Василина кокетливо склонила голову, и прядь густых волос упала на стол.

Андрей кивнул. Они разговаривали еще часа два о жизни, о чатах, пока Ва­силина не посмотрела в окно.

- Уже стемнело, - глядя поверх голо­вы Андрея, сказала Василина.

- Мне пора, - спохватился тот.

- К сожалению, не могу тебя прово­дить, - грустно сказала Василина.

- Не грусти, Василинка, - Андрей взял ее руку и поднес к губам. - До свидания.

Целуя руку Василины, он нечаянно сдвинул красивый браслет и обнажил красный шрам на запястье.

- Иногда и так бывает, Андрей, - Ва­силина твердо посмотрела на него. -Только, пожалуйста, ни о чем не спра­шивай.

- До свидания, Василина, - только и смог выдавить из себя Андрей.

Когда он вместе с матерью Василины спустился вниз, та сказала:

- Заходите к нам еще.

- Обязательно.

Мать заглянула в глаза Андрею.

- Моя дочка так давно не смеялась, редко улыбалась даже. И вот сегодня... Спасибо.

- Да что вы, - от смущения Андрей не знал, куда деваться. - Я обязательно зайду.

Перед тем как пройти к автобусной остановке, Андрей повернулся и стал смотреть на залитое светом окно Васи­лины. Если надо, он будет стоять здесь хоть всю жизнь.

- Спокойной ночи, Василинушка-лапушка.

2

Сегодня у него был один из самых удачных дней. Его диссертацию нако­нец-то рекомендовали к защите. Впро­чем, он давно уже разучился видеть радостные дни. Радость и смех для него всегда ассоциировались с раздол-байством и несерьезностью. А жалос­тливых людей, всех этих церковных святош, он на дух не переносил. Толь­ко вот Оля... Для него она была как лучик в темноте. Когда он видел ее, словно оттаивал, и белая пелена спа­дала с глаз. А Аня? Аня ничего для него не значит. Как говорится, для одноразового использования.

Старый Скворцов нервы попортил основательно, кровушки много попил. Доработать еще надо, видите ли. Стиль улучшить. Да пошел ты! Тоже мне нашелся учитель. Капээсэсник прокля­тый! Все вы сейчас умные стали.

- Ну что, Саша, поздравляю, - до­цент кафедры Кузьма Иванович Козак подал руку.

Внешность Кузьмы вполне подходи­ла под его фамилию. Спадающий чуб­чик и зачесанные кверху рыжие уси­ки придавали ему лихой и вместе с тем хитроватый вид.

По привычке он крепко пожал Кузь­ме Ивановичу руку. Козак был непло­хим и приятным человеком. Было бы еще лучше, если бы исчезла вечная ухмылочка с его лица.

- С тебя шампанское, Саша! - ска­зал Кузьма Иванович.

- Еще защититься надо, Кузьма Иванович, - ответил он.

- Да это все формальности, Саша. Раз рекомендовали, то все дальше пойдет по накатанной колее. А вооб­ще - молодчина!

- Спасибо.

Он прошел в компьютерный класс. Там сидело несколько человек. За ком­пьютером с большим монитором при­мостился Андрей. Ваня с Мигуцким, как обычно, резались в популярную компьютерную игру Countre Strike.

- Присоединяйся, Саша, - сказал Ваня.

- Неохота, так просто зашел вот, -сказал он.

- Шура играть не умеет, - Мигуц-кий старательно ловил на мушку фи­гурку террориста с бородкой в штанах цвета хаки и в вязаной шапочке. - Он у нас гуманист.

- Как с диссертацией, Саша? - к нему повернулся преподаватель Алек­сандрович, тридцатилетний мужик с лицом уголовника.

- Рекомендовали, - неохотно отве­тил он. Ему уже начали надоедать эти бесконечные расспросы. Работать надо, а не расспрашивать.

Александрович несколько секунд задумчиво смотрел на него, а потом повернул свое тупое лицо к монитору компьютера. У Александровича недав­но потеряла работу жена: уволили за прогул. И вот теперь по интернету он лекал информацию о том, как правиль­но и толково составить резюме работодателю.

- Когда проставляться будешь, Шура? - голос Мигуцкого слился с выстрелами виртуального «калаша».

- Защищусь, тогда и проставлюсь, ерега, не раньше, - он ввел пароль,

загружая интернет.

- А банкет будешь готовить?

- Придется, - он заметно помрач­нел. - Столько денег выкинешь, что­бы накормить и напоить такую ораву.

- А где будешь? В ресторане?

- Каком ресторане? - скривился он.
- Хватит и обычной столовой.

- А меня пригласишь?

Он ухмыльнулся и покачал головой. Мигуцкий слыл отъявленным нахлеб­ником и вечно голодным. Он мог съесть все что угодно. Даже обертку от конфеты. Если на факультете где-нибудь начинали перекусывать или заваривать кофе, он появлялся нео­жиданно, словно чертик из коробоч­ки. Он глянул на Мигуцкого, упоен­ного игрой. Никакой гордости у человека. Лично для него лучше уме­реть с голоду, чем что-то просить.

Через пятнадцать минут он поки­нул факультет и пошел по усыпанной осенней листвой улице. Подумав, он свернул в центральный парк. Было где-то около пяти вечера, предвыходной день, и парк кишел народом. Среди толп гуляющих людей тут и там сно­вали шустрые старушки, охотясь за пустыми винно-водочными и пивными бутылками.

Под столетним дубом крутили ка­раоке. Каждый желающий за энную сумму мог выбрать и спеть свою лю­бимую песню. Он вдруг услышал зна­комую мелодию и подошел ближе. Девушка в потертых джинсах и с бол­тающимся на шее мобильным телефо­ном исполняла WebGirl:

Девочка, живущая в Сети, живу­щая за всех,

До конца, на последнем этаже

Клавиши, хранящие тепло, тая­щие вопрос...

У девушки был приятный грудной голос, и казалось, что микрофон толь­ко портит песню. «Девочка, живущая в Сети», - подумал он. Он покончил с Багирой и Белкой. Он доберется и до тебя. Доберется до всех. Несколь­ко минут он еще постоял, прислуши­ваясь к мелодии. Обыватели и мест­ные бомжи с интересом смотрели на мелькающие на экране картинки. Не­большой пыльный телевизор был ок­ном в другой мир из их загнанной нищей жизни.

После караоке он подошел к неболь­шому аттракциону. Ведущий, спитый дядька в пропаленном папиросами грязном спортивном костюме, предла­гал прохожим закинуть кольцо и вы­играть приз. Все желающие пытались забросить хотя бы одно из пяти колец на бутылку шампанского с дразнящей этикеткой. Но все броски оканчива­лись неудачей. Наконец один из счас­тливчиков, держа в руке последнее кольцо, сделал три шага назад и, рез­ко развернувшись, бросил кольцо. Описав дугу, кольцо аккуратно накры­ло куб, на котором стояло шампанс­кое. Толпа восхищенно охнула и за­аплодировала.
Он скрипнул зубами. Радость дру­гих.бесила его. Он был уверен, что, если человек радуется, значит, он ук­рал радость у него, Шимова. Ведь ра­дость - это тот же вкусный пирог. Кто-то отломает кусок - тебе достанется меньше.

Иногда он сам удивлялся, почему он такой озлобленный. Ведь есть же люди, которые хлебнули в этой жизни не меньше, а то и гораздо больше, неже­ли он. В период таких раздумий он погружался в самые темные уголки своей души, пытаясь найти там что-нибудь светлое, человеческое. Но не находил ничего...

 Парень, выигравший шампанское, торжественно получил его из рук ве­дущего и, обнявшись с девушкой, по­шел к свободной скамейке. Он глянул на призы. Зонтик, игрушечные автомо­били. На самой последней подставке лежала пластмассовая американская автоматическая винтовка М-16. В этот момент он больше всего на свете хо­тел, чтобы она была настоящей. Тогда бы он обязательно ее выиграл. Даже если для этого пришлось бы истратить всю месячную зарплату. Он стрелял бы и стрелял по всему живому, по всему, что движется. А последнюю пулю пус­тил бы себе в башку, которая, кажет­ся, набита не мозгами, а мякиной...

Возвращаясь домой, в вагоне метро­политена он увидел объявление от го­родского УВД. Там сообщалось, что в последнее время участились случаи раз­бойного нападения на граждан. Жерт­вами, как правило, становятся старые, пенсионного возраста люди, которые не могут оказать должного сопротивления. Гражданам рекомендовалось соблюдать осторожность и в случае преступления немедленно докладывать в органы внут­ренних дел. На фоне текста просвечи­вался профиль Шерлока Холмса с труб­кой и в дурацкой шапке.

Год назад как раз именно профессор Скворцов стал такой жертвой. Ники-форовича подкараулили возле подъез­да собственного дома, стукнули чем-то тяжелым по голове. Дело было зимой, и старик лишился норковой шапки вместе с добротной дубленкой. Вдоба­вок он пролежал в больнице две неде­ли, в том числе дней пять - в реанима­ционном отделении. Весь факультет был уверен, что профессор отбросит коньки. Декан даже в экстренном по­рядке собрал кафедру и поставил воп­рос о новом преподавателе. Но старик выкарабкался. И вот теперь часто жа­луется, что кружится голова. Значит-, били не сильно, испугались, может, в последний момент. Он почти физичес­ки ощутил нерешительность нападаю­щих. Нет, он бы медлить и колебаться не стал...

 

3

Светлана во все глаза смотрела на Ирину. Еще бы! Ведь они не виделись целых полгода!
 - Отлично, выглядишь, Ириша. Такая солидная стала.

- Спасибо, Флаффик. Если честно, очень соскучилась по всем, а по роди­телям особенно.

Светлана и Ирина были давними подругами, несмотря на приличную разницу в возрасте: Ирине недавно исполнилось сорок лет. Она была дважды замужем и воспитывала од-ного-единственного сына. Работала она в Швейцарии, в отделении «Люфтган-за», и время от времени приезжала на родину, чтобы навестить престаре­лых родителей.

Сейчас они прохаживались по ярко освещенному центральному проспек­ту и не могли наговориться.

- Через две недели у меня день рождения, - сказала Светлана.

- Помню, - улыбнулась Ирина.
- У меня, кстати, для тебя очень хоро­ший сюрприз.

- Жду с нетерпением, - ответила Светлана.

- А у тебя как дела, Флаффик? -Ирина ласково называла так свою подругу из-за ее ника в чате - Fluffy. - Как Сергей?

- Все хорошо. А Сергей - просто лапочка. Он такой милый и хороший.

- О ребенке не думаете? - спроси­ла Ирина.

Света промолчала. Ее лицо стало вдруг сухим и жестким, а возле рта залегли глубокие морщины, старя ее лет на десять. И было отчего: первые роды Светы оказались неудачными -выкидыш.

- Подумай, Света, - Ирина осто­рожно взяла подругу под локоть. -Ведь тебе всего двадцать восемь. Впе­реди вся жизнь.

Светлана повернула лицо. Ее глаза были полны слез.
- Да думаю, думаю я, Иришка. Иной раз вскочу с кровати среди ночи - и к колясочке. А там пусто. И выть хо чется прямо по-волчьи. Если честно боюсь я смертельно. Второй раз не выдержу точно. Ни с кем общаться не хочу. Если только в чате. Да и там.. Не успеешь войти, сразу лезут с рас спросами. Кто ты? Откуда? Да еще этот ублюдок.

- Кто?

- Ляпала.

- А, этот. Знаю. Короче, я на тебя собаку спущу, удавлю и т.п. Правильно?

Светлана кивнула.

- Не обращай внимания, Светка на козлов разных. Не порть нервы. Знаешь, что я подумала?

-Что?

- В чате, как на рентгене, высвечи­ваются уроды. Ущербные, преданные остракизму люди, которые сходят с ума от ненависти к окружающим, к своим близким, наконец, к самому себе.

- Я никогда не задумывалась об этом, - ответила Светлана. - Сидит какой-то лох, пусть себе и сидит.

- А все равно, этот Ляпала настоя­щий ублюдок, - зло сказала Ирина. -Блин, убила бы.

- Если честно, меня он тоже дос­тал. Вот хочется пообщаться, рассла­биться. На работе нервотрепка, зна­ешь какая. А тут он заходит, и все начинается по-новому.

- А ты Слону говорила?

- Говорила, - грустно ответила Светлана. - А что толку? Петрович только выкинет его из чата, не более. А тот опять через полчаса появляет­ся. А так, в реале не хочет на него времени тратить: чего, говорит, с дерь­мом возиться.

- Устроить бы этому Черному та­кую темную, - сказала Ирина, - век бы помнил. Дали бы пару раз по зу­бам, тише бы стал.

- Тогда уж не темную, а черную, -пошутила Света, и обе рассмеялись.

Они остановились около небольшо­го ресторанчика, в котором весело играла музыка.

- Может, зайдем? - спросила Ири­на. - А то что-то холодно. Согреемся чем-нибудь.

- Водкой? - улыбнулась Света.

- А почему бы и нет? - вполне се­рьезно ответила Ирина. - Чем мы хуже мужиков-то? Да ничем. Это они без нас беспомощные как слепые ко­тята. •

- Тогда зайдем, - согласилась Света.

В то время как обе женщины подни­мались по лестнице, мимо них быстро прошел молодой человек. Когда он обер­нулся и посмотрел им вслед, его глаза вспыхнули жгучей ненавистью.

Ему снился сон. Страшный и ужас­ный кошмар. Нет, там не было нена­вистного ублюдка папаши. И к нему не являлись требующие безжалост­ного справедливого возмездия души убиенных, как в дешевых мистичес­ких триллерах.

Он стоял в каком-то парке неболь­шого городка. Всюду сновали озабо­ченные люди. Одеты они были как-то странно. Серенькая незатейливая одежонка. И машины какие-то непо­нятные. Такие он видел только на кар­тинках.

Вдруг он понял все. Это было со­всем другое время. Он вспомнил, где видел этот пейзаж. На фотографии в паспорте. С ней он не расставался никогда.

Он пошел по узкой, вымощенной белым кирпичом дорожке. Судя по всему, был выходной или какой-то праздник. Он встретил несколько се­мейных пар с высокими уродливыми колясками. Они внимательно и вме­сте с тем подозрительно оборачива­лись ему вслед. Он оглядел себя и усмехнулся. На нем был один из его лучших костюмов с галстуком.

Через метров двадцать он увидел скамейку и одиноко сидящую моло­дую женщину. Подойдя поближе, он остановился, словно наткнулся на не­видимую стену. Да, это была она. Же­лание, которое он вынашивал долгие годы, странным образом осуществи­лось. И он не хотел разбираться, явь это или сон.

Девушка, прикрыв глаза, подста­вила лицо теплым лучам солнца. Ря­дом с ней сиротливо примостилась сумочка из искусственной кожи. Он открыл было рот, но девушка вдруг встала со скамейки и подошла к нему.

- Здравствуй, я тебя знаю, - ска­зала она. - Ты Саша.

- Я тебя тоже знаю.

- Ты такой красивый, - она оки­нула его с ног до головы. - У вас там такие костюмы шьют?

- Да, шьют.

- Значит, у вас там все хорошо? Правда? - она пытливо заглянула ему в глаза.

Он отвернулся и сказал с горечью:

- Ничего там нет хорошего. Там все чужие.

- Но мы ведь всегда вместе? - она провела рукой по его коротко стри­женной голове. - Ой, а у тебя волос седой. - Она легонько рванула, но все равно у него выступили слезы.

Потом взяла его за руку.

- Пошли, я тебе кое-что покажу. Когда они отошли от скамейки, он

крикнул:

- Постой! Сумочку забыли! Она улыбнулась:

- Не волнуйся. Там, куда мы идем, ничего не нужно.

Через несколько минут он понял, куда она ведет. Они шли в храм. Не­большая церквушка была такой же, как и на фотографии. Чистенькой и ухо­женной. На аккуратной бронзовой таб­личке он прочитал: «Церковь св. Ма­ши Магдалены. Построена в 1847 г.».

Вдруг он остановился как вкопан­ный.

- Мне туда нельзя.

Девушка начала подниматься по ступенькам, но спустилась вниз.

- Саша, что случилось? Не бойся, пойдем.

- Нет, я не могу.

- В чем дело?
- Я же сказал, что не пойду! - он резко одернул руку.

- Посмотри на меня. Я же хочу помочь тебе.

Он глянул на нее исподлобья.

- Не надо мне ни в чем помогать! У меня все в порядке.

Она ласково улыбнулась:

- А у тебя такой же взгляд. Как в детстве. Не надо обманывать себя, Саша, - Она протянула руку. - По­шли.

Ее рука была теплой, и дрожь, про­биравшая его, куда-то исчезла.

В церкви было полно народу. В ос­новном древние старухи, которые, охая и вздыхая, беспрерывно крес­тились. Вокруг иконы Николая Угод­ника столпились несколько мужиков, насупившихся, как вывороченные пни.

Девушка исчезла, а затем верну­лась с несколькими свечками в ру­ках.

- Я поставлю за тебя вот эту, са­мую красивую.

Они подошли к Николаю Чудотвор­цу. Мужики почтительно расступи­лись. Когда девушка поставила за­жженную свечу, он поднял руку, чтобы перекреститься. И тут резкая боль пронзила его. Рука замерла в воздухе, парализованная. Его затряс­ло как в лихорадке, на лбу и щеках выступили крупные капли пота.

Он повернулся к девушке. Она сто­яла и смотрела на него. В ее глазах стояла неподдельная грусть. Это было невыносимо.

- Помоги мне, пожалуйста, - про­стонал он.

Песнопение вдруг оборвалось, и на­стала ужасающая тишина.

- Я не виноват, мама, - с трудом прошептал он, глотая слова. - Я ни­кого не убивал. Слышишь? Это все он.

- Я знаю, сынок, - сказала она. Слезы начали обильно струиться из ее глаз, заливая все лицо.

- Что мне делать, мама?

- Покайся, сынок, - сквозь слезы прошептала мама. - Бог все простит, он добрый.

- Прости ты меня, мама! Я предал тебя, обманул. Тебя и все твои на­дежды.

Девушка склонила голову и зары­дала. Потом подняла руки кверху, к иконам. Из ее глаз снова брызнули слезы. Но это были не просто слезы. То была кровь. Кровавые ручьи стру­ились по белой одежде и стекали на пол.

- Господи! - взмолилась она. -Прости его!

- Мама! - он хотел рвануться к ней, но не мог. Все тело было скова­но, а поднятая для крещения рука отдавала резкой болью. - Мама!

Вдруг послышался шум. Он был по­хож на гул реактивного самолета и быстро приближался. Затем раздал­ся грохот. По внутренним стенам храма пошли трещины. Они разрас­тались с неимоверной быстротой. Куски битого кирпича и бетона на­чали падать на пол.

Верующие, дико крича, кинулись выходу. Входная дверь треснула от мощного удара. Она разлетелась в щепки. Все испуганно попятились на­зад, неистово крестясь. А там, в об­лаке пыли, приближалось что-то большое и ужасное. Когда пыль рас­сеялась, все увидели громадного быка. Черного, с толстыми острыми рогами. Он медленно водил покатой башкой с буграми и внимательно ос­матривал каждого налитыми кровью
от ярости глазами. Из его ноздрей шел пар.

«Вот дьявол», - подумал он, загип­нотизированный взглядом разъярен­ного животного.

Между тем бык мелкими шажка­ми начал приближаться к нему, по­степенно набирая скорость.

«Все, конец!»

Но бык не собирался на него на­падать. Он свернул немного вправо и теперь наступал на нее. Его маму. Она, видимо, тоже поняла это. Про­тянув ему руку, она в страхе вскри­чала:

- Сынок, помоги!

- Мама! - он не мог пошевелить­ся. - Не трогай ее, животное!

Бык на мгновение остановился. Он выдержал взгляд пятисоткилограммо­вой туши. Он чувствовал, как его гла­за налиты кровью, как у этого быка.

- Не трогай ее! Ведь тебе нужен я! Возьми меня!

Бык мотнул головой и прыгнул на девушку.

- Не-е-е-ет!!! - заорал он. - Мама!! Он вскочил с кровати, трясясь в

лихорадке. Еще парочку таких снов, и он окончательно рехнется. Он не спас маму. Как не спас и тогда, ког­да ее с мозговой гематомой отвезли в реанимацию. Врач объяснил, что гематома образовалась в результате сильного удара. Неделей раньше па­паша ударил ее табуреткой по голо­ве. А потом моментально смотал удоч­ки в неизвестном направлении. А мама умерла.

- Я убью тебя, сука! - он ринулся к столу и достал оттуда штык.

Потом подбежал к шкафу, где хра­нились семейные альбомы. Через не­сколько минут он достал фотографию. Там был изображен ненавистный па­паша в компании друзей на пикнике. В дождевике, с охотничьи ружьем, из которого не раз целил в них с мамой. В руках у папаши была на­полненная стопка. Удовлетворенная улыбка застыла на лице.

Сволочь, подумал он, даже здесь не можешь без водки.

- Получай! - он нанес удар. Штык пронзил улыбающееся лицо

папаши и разрезал фотографию по­полам. Он продолжал наносить уда­ры по оторванным кускам.

- Сдохни, гнида! Сдохни!

Когда фото превратилось в жалкие обрывки, он отбросил штык в сторо­ну. Потом поднялся и прошел на кух­ню. Достал из холодильника запотев­шую бутылку коньяка и налил себе полный стакан. Осушил одним махом, не закусывая. Поставил чайник и сел на стул.

Вошел Кервер, ступая, по обыкно­вению, осторожно. Собака тревожно смотрела на хозяина.

- Почему ты не ешь, псина? -спросил он. - Посмотри, у тебя та­кой хороший корм. И далеко не де­шевый.

Кервер уселся на задние лапы и заскулил. Да, собака - это настоя­щий барометр, Если хозяину плохо, то и псу свет не мил.

Он вдруг сделал то, чего раньше никогда не позволял себе. Подошел к собаке, обнял ее, уткнувшись в гладкую шерсть. Он рыдал, а овчар­ка тихонько повизгивала, время от времени вылизывая его уши языком. Их дуэту подвывал закипевший чай­ник.

5

Он снова был в Сети. В чате. Тот же полумрак в комнате, портрет отца народов на стене и Кервер, растянув­шийся в неясном лунном свете, про­бивающемся из зашторенного окна. Хрустальное бра проецировало тень собаки на стену. Тогда овчарка каза­лась ужасным монстром из другого мира. Изредка псина зевала, обнажа­ла острые клыки и ласково смотрела на хозяина, постукивая по полу хво­стом.

Он отхлебнул глоток ледяного «Доктора Дизеля» и закусил виног­радинкой.

- Ну что, гниды???

- Эй, полегче!!! - ответила ему Ди­кая Кошка.

- Убирайся, сволочь!! - отстучал он одной рукой.

Через минуту Дикая Кошка отклю­чила его. На экране высветилась над­пись: «Я игнорирую ваши сообще­ния».

- Ты бедненький, никто тебя не любит. Вот ты и защищаешься, как можешь.

Это Webgirl.

- Ты что, наслушалась Земфиры? - спросил он.

- Допустим. А тебе какое дело?

- Да никакого. Земфира - чурка башкирская. Вас обеих нужно вздер­нуть на рее. Сволочь ты!

- Не называй меня так...

- Ага, может, в любви признать­ся?

- А ты хоть знаешь, что это такое -любовь? Уверена, что нет.

- KLIO для Webgirl: не волнуйся:-). Его место в психушке. Ну не знает он других слов.

Он направил курсор на KLIO:

- Я тебе язык вырву! Овчарке сво­ей скормлю!

- Бедная собачка! Хоть она-то тебя любит?

- Не трогай мою собаку!!!

Он посмотрел на дремлющего Кер-вера. Если надо, собака отдаст за него жизнь.

- Да уж не буду. Только и ты меня не трогай, - послала ему KLIO.

Он сжал кулак:

- Послушай, KLIO, я найду тебя и вырву тебе сердце!

- Webgirl для KLIO: Все понятно. У него проблемы с потенцией, вот он и самоутверждается.

Он вдруг широко улыбнулся:

- У меня львиное сердце :-).

- У тебя куриные мозги. А вместо сердца - мочевой пузырь.

Пришел ОТЕЦ. Он скрипнул зу­бами. Ненавистный ник. После пер­вой стычки в чате он возненавидел ОТЦА. У него был один ОТЕЦ. Он посмотрел на портрет. Только один.

Он отстучал ОТЦУ:

- Сдохни!!!

ОТЕЦ ответил ему незамедлитель­но:

- И все? Деточка, а где порыв? Где угрозы? Где мужской голос?

- Скажи, когда ты уже успокоишь­ся? Спасу от тебя нет. Иди куда-нибудь в другое место, - послала ем> KLIO. - Что ты лезешь в наш чат Есть же много других чатов.

- Ой, нашлась мне тут учительни ца жизни. Пасть порву!

- А силенок у тебя хватит? :-), -саркастически усмехнулась KLIO. -Ты же только в чате смелый. А в жиз ни ты ноль без палочки.

Он снова улыбнулся:

- Я выдающаяся посредственность.

- Вот видишь:-). Сам себе дал полное определение.

- Дура, так говорили про Сталина.

- Причем тут Сталин?

- Это мой кумир :-).

- Кумир? Хм... По сравнению со Сталиным у тебя кишка тонка! - по слал ему Sandman.

- Вот это правильно, - KLIO под держала Песочного человека. - У него нет никакой власти, кроме той чтобы измываться над студентами.

- Так вот, - продолжал он, - я выбрал одиночество, потому что, как монах, хочу изгнать из себя после­дние остатки привязанности, любые следы чувств к чему-либо. Сталин - мой способ преодоления человеч­ности.

- Искренне желаю удачи на этом нелегком пути :-).

- Спасибо, но сначала я найду тебя, чатовская стерва!!! Я тебя ви дел...

- Интересно, где?

- В ресторане, тупица, водку, зна­чит, пьешь, пьянствуешь? :-)

- За свою выпивку я плачу сама. Ясно? Да и не боюсь я тебя, вырод­ка. Я буду здесь через недели пол­торы.

- Я найду тебя.

- Адрес дать? Мне не терпится плюнуть тебе в рожу.

- Давай.

Ирина продиктовала адрес. Он за­писал его в добротной записной книжке с профилем Сталина на об­ложке.

Минуту он смотрел на напечатан­ные жирным шрифтом прописные буквы. А потом расхохотался. Смех эхом разносился по квартире. Кер­вер вскочил и беспокойно забегал.

Смеясь, он со всего маху врезал кулаком по компьютерному монито­ру. Экран треснул и зашипел. Ос­колки брызнули на стол. Он убрал руку, сжатую в кулак. В костяшках торчали стеклинки, кровь тоненьки­ми ручейками струилась между паль­цами. Он продолжал дико хохотать, а собака прижимала уши и скалила зубы.

6

Клубничный пирог буквально таял во рту.

- Нравится?

- Да, Василинка, это просто чудо, -Андрей произнес эти слова с набитым ртом. - Ты печешь так же, как моя мама.

Распахнулась дверь, и в комнату вбе­жал маленький светленький мальчик. Он был похож на ангелочка, и его курчавые волосы напоминали нимб.

- Василина, я хочу за компьютер, -безапелляционно завил он.

- Сережа, - ласково и в то же время твердо сказала Василина. - Компьютер мне сейчас нужен. Поиграешь вечером. Иди погуляй, смотри, какая хорошая по­года стоит.

Потом повернулась к Андрею:

- Это мой крестник Сережа. Он уже в четвертом классе.

Андрей улыбнулся: он просто обожал маленьких детей. Мальчик смело протя­нул ему руку:

- Я Сережа!

- А я Андрюша! - в тон ему ответил Андрей.

Сережа ожидал, что этот крепкий па­рень с веселыми глазами будет, как и все, спрашивать про учебу и ненавист­ные отметки. Но Андрей сказал:

- В четвертом классе самое сквер­ное - это пение.

- Пение еще куда ни шло, - вздох­нул крестник. - Вот русский язык -кошмар.

- Это верно, - засмеялся Андрей. - У меня с переносами чепуха до сих пор получается.

Когда мальчик ушел, Василина спро­сила:

- Как он тебе?

- Прелесть. Вы, наверное, с ним очень дружите.

- И ругаемся тоже, - Василина на­жала кнопку на мониторе, и экран стал ярче. - Присядь сюда, я хочу тебе кое-что показать.

Андрей взял стул и примостился око­ло Василины.

- Смотри.

«Привет, долгий путешественник WWW, какими судьбами? Вы зашли на офицальный сайт Вересова Константина. Здесь Вы найдете небольшие стихи и афоризмы, написанные владельцем сай­та. К сожалению, сайт находится на ста­дии разработки, и в текущий момент не­которые разделы недоделаны».

- Вересов Константин, - по слогам прочитал Андрей и вопросительно посмот-' )ел на Василину.

Она сидела неподвижно.

- Он очень хороший парень.

- Давно ты с ним общаешься?

- Уже два года, - Василина повер­нулась к Андрею, и глаза ее вспыхну­ли неподдельной радостью. - Ты не представляешь, как это здорово - иметь виртуального друга. Он может быть где угодно, жить хоть на краю света. И в то же время он здесь, рядом. Кстати, просмотри стихи Кости. По-моему, очень неплохие.

Андрей начал просматривать стихи.

Живи, пока есть свет в оконце

И ждет, волнуясь, тебя мать,

Живи, пока не будет солнце собою тучи закрывать.

Живи и радуйся рассветам, что да­вят каждый день тебе,

Дари цветы Иринам, Светам и иног­да дари себе.

Каким бы ни был человеком, живи, а Бог рассудит всех.

Хоть будь поэтом, дровосеком, кому гровал, кому успех!

- Неплохо, - похвалил Андрей.
- Тебе правда понравилось?

- Очень.

- Ты очень добрая, Василинушка, -искренне сказал Андрей. - Обидеть тебя - значит не иметь сердца.

- Да брось ты, - смущенно сказала Василина. Румянец начал заливать ее щеки. - Скажешь тоже.

Андрей вдруг наклонился и поцеловал Василину в щеку. Девушка дернулась, словно от удара электрическим током. Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. В глазах Василины чита­лось удивление, смешанное с возмуще­нием. Андрею даже показалось, что она его ударит. Но она только опустила голо­ву и отвернулась:

- Не надо, Андрей.

- Но ты мне нравишься! - горячо ска­зал, чуть не крикнул Андрей.

Василина ласково посмотрела на Анд­рея:

- Ну посмотри на меня, Андрюша, разве я могу кому-нибудь понравиться?

- Я же сказал, мне нравишься ты. Василина горестно вздохнула.

- Уже поздно, Андрюша, тебе пора. Уходя, Андрей спросил:

- Когда мы снова увидимся, Басили-нушка-лапушка?

- Завтра я уезжаю к родственникам в деревню. Так что меня неделю не будет. Встретимся в чате, или звони лучше.

7

- Кто это сделал? - он стоял перед студентами, держа пиджак, к которому кровососом приклеилась липучка. Теперь пиджак не очистит даже Аня, которая с рвением стала хозяйничать в его кварти­ре. - Поднимитесь, если вы не трусы.

Ответом ему было гробовое молчание. Он прошелся между рядами, вниматель­но вглядываясь в лица студентов. «На­стоящие звереныши, - подумал он. - Дай им слабину, так они тебе глотку пере­грызут».

- Мало того, - продолжал он, - что вы ни черта, ровным счетом ни черта не хотите делать, учить, так вы еще и изде­ваетесь над преподавателем.

- Александр Викторович, а какие у вас есть факты, что это сделали мы? -сказал медленно, нехотя студент Дима Скриган.

- Какие факты? - он подошел к Скри-гану и посмотрел на него в упор.

На столе у Скригана лежала толстая книга. Он взял и прочитал на обложке -«Сексуальная революция в странах За­падной Европы и Америки: истоки и по­следствия».

- Почему вы на лекции читаете по­стороннюю литературу.

- А что, нельзя? - тонкие губы Скригана раздвинулись в противной ухмылке.

Он закрыл книгу и аккуратно поло­жил ее на стол. Как ему хотелось трес­нуть этой книгой ненавистному Скрига-ну по башке!

- Этот пиджак стоит больше, чем кто-либо сидящий здесь из вас. Я еще раз спрашиваю, кто это сделал? В том, что это ваша группа, у меня нет сомнений. До вашей пары здесь было все чисто.

- Можете подать жалобу в деканат, -ехидно сказал Дмитрий.

- В деканат? - на парту Скригана он положил туго сжатый кулак. - Я не из таких, товарищ Скриган, чтобы идти жаловаться куда-нибудь. Разобраться я и сам смогу.

- Уверены? - Скриган внимательно смотрел на его кулак, как бы оценивая угрозу.

- Абсолютно!

- И что же, вы с нами драться будете, Александр Викторович?

- Драться? Нет, что вы, - он прижал руки к груди. - Потом наклонился к Скригану, к самому лицу. - Я тебе кости переломаю, чмырю, понял?

- Как вы со мной разговариваете? -вспылил Скриган и вскочил со стула.

- А как мне с вами разговаривать? -он критически, даже с некоторым пре­зрением оглядел Скригана. Стоптанные ботинки, рваные штаны цвета хаки, гряз­ная бандана, туго перехватившая немы­тые, наверное, вшивые волосы. И изо рта несет как из отстойника. - Почему та­кой вид?

- Какой? - спросил наглый Скриган.

- Вид опустившегося алкоголика, ту­неядца и бомжа!

- Прошу меня не оскорблять. Вам никто на это права не давал!

- А у нас тут не институт благород­ных девиц, а университет, понятно? Это сделали вы? - он указал на пиджак.

- Нет, не я! - с вызовом ответил Скриган.

- Ребята, на экзамене я вас просто похороню, всех до единого, понятно вам?

- Опять начинается! - со вздохом про­тянула студентка Алина Ненашева, ко­торая в своих роговых очках напоминала архивную крысу. - У вас прямо сталин­ские методы, Александр Викторович.

- А что в этом плохого? - он почув­ствовал, что при упоминании Сталина вдруг заметно поднялось настроение. -Был Сталин - был порядок, а сейчас во­обще бардак. Сталин - великий человек.

- Ага, великий, моего дедушку раску­лачил и в Сибирь сослал, - подал голос студент по фамилии Воробьев.

- Товарищ Воробьев! - торжественно произнес он. - Великие свершения тре­буют жертв.

- Аи, Александр Викторович, что с вами разговаривать, - Воробьев безна­дежно махнул рукой. - Вы все время талдычите одно и то же.

- Вот поэтому, товарищ Воробьев, лучше помолчите. Обратите-ка внимание на свои семинарские занятия. Вы пер­вый кандидат на недопуск к экзамену. Так кто испортил пиджак? Советую это­му психу подняться и признаться во всем честно. Иначе накажу всю группу.

- Мы не виноваты! - крикнул Скри­ган.

Он быстрым шагом подошел к сту­денту.

- Ты мне надоел, и даже очень.

- А вы мне не тыкайте!

- Заткнись!

- Сам заткнись!

Его глаза налились кровью от ярости:

- Ну-ка повтори, ты, урод.

- Сам ты урод. Да еще и закомплексо­ванный, - лицо Скригана снова раздви­нула ненавистная ехидная усмешечка.

Это была последняя капля, перепол­нившая чашу его терпения. Он чуть на­клонил корпус вперед и нанес два корот­ких, но сильных удара по лицу студента. Тоненькие ручейки крови мгновенно смы­ли улыбку с лица Скригана. Сам студент прижал ладони к лицу. Он хотел дать ему для проформы еще пару раз, но сдер­жался.

Нервная гулкая дрожь прошла по ауди­тории как по единому организму.

- Кто еще хочет? - он сжал кулаки. Никто не пошевелился.

- Лекция на сегодня окончена, - ска­зал он и вышел из аудитории.

8

Домой он вернулся крайне озлоблен­ный.

- Саша, ты есть будешь? Я плов при­готовила, - Аня легонько положила руки ему на плечи и начала ласково их масси­ровать.

Он промолчал.

- У тебя что-то случилось? Неприят­ности на работе?

Он повернулся и внимательно оглядел Аню. В цветастом халате и с аккуратно уложенными волосами она выглядела просто восхитительно.

Аня была с ним уже месяц, и он наизусть знал все ее позы и стоны. Но в данный момент желание было ему нена­вистно.

- У меня все в порядке. А ты что так разоделась? Случилось что?

- Да! - глаза Ани прямо светились от счастья. - И очень большое событие. А ты, как всегда, мрачный.

- Разогрей пожрать что, - довольно грубо оборвал он. Затем поднялся и про­шел в зал.

Из кухни было слышно, как Аня сер­дито гремит кастрюлями. Он хотел вклю­чить компьютер, чтобы войти в чат, но потом передумал.

На кухне, когда он с аппетитом ел плов, Аня, выпустив тонкую струйку сигарет­ного дыма, сказала:

- Саша, нам надо поговорить, и очень серьезно.

- Я слушаю.

- А вот мне кажется, что не слуша­ешь. Ты живешь как будто бы в тумане.

- Я тебе что-то должен? - быстро спро­сил он.

- Нет, но...

- Вот поэтому, - он ткнул в нее ука­зательным пальцем, - вот поэтому затк­нись, поняла?!

- Не смей со мной так разговаривать, я тебе не вещь какая-нибудь! - Аня не­рвно ломала тонкие пальцы, а подборо­док ее воинственно дрожал.

- А кто ты мне, мать родная? Аня нервно затянулась:

- Самовлюбленный эгоист, вот ты кто! Он открыл банку с майонезом и нама­зал на разрезанные дольки вареного яйца.

- Тебе-то какое дело, ты чего обо мне так печешься?

Аня обиженно поджала губы и про­должала молча курить. Потом снова по­вернулась к нему и с горечью сказала:

- Тяжелый ты человек, Саша. Все молчишь, молчишь, а чего молчишь, не­известно.

- Достало просто все, - он мучитель­но вздохнул. - На этой проклятой рабо­те вечно кому-то что-то надо.

- Зачем ты ударил Диму Скригана? -спросила Аня.

Он удивленно и в то же время недо­вольно дернулся к ней:

- Ты тоже знаешь? Уже донесли, сво­лочи!

- Я всегда хотела тебя спросить, по­чему ты с таким пренебрежением отно­сишься к людям, словно для тебя они какой-то мусор?

Он потянулся и до хруста сжал кулаки.

- Я пропитался сталинским презрени­ем к человеку.

- Оно и видно, - ответила Аня. -Хотя проблема, я думаю, в тебе.

Он неуклюже отмахнулся:

- Тоже мне, учительница жизни на­шлась. Студенты, распустились вы, твою мать.
- Не трогай мою мать, - истерично вскрикнула Аня.

- Да-да, конечно, - грубо ответил он. -Понаплодили выродков, ступить негде.

- Да пошел ты, идиот!

Он рванулся к Ане и мертвой хваткой вцепился в руку. Она пыталась вырвать ся, но он так вывернул кисть, что Аня скривилась от боли и застонала. Он на клонился к ней и зловеще прошипел:

- Никогда не называй меня идиотом поняла, дура?! Никогда!

- Отпусти руку, сломаешь же!

Он отпустил ее. Аня, потирая кисть проговорила сквозь слезы:

- Сумасшедший...

Он развернулся и наотмашь ударил ее по лицу. Голова Ани откинулась назад сама девушка не удержалась и упала на пол. Он стукнул ее ногой по почкам. Аня подняла руки, защищаясь:

- Саша, не бей меня, пожалуйста!

Он схватил ее за волосы и стукнул не­сколько раз головой о пол. Девушка зас­тонала и обмякла в его руках. Он брезгли­во отшвырнул ее, как тряпичную куклу.

Аня встала на колени, непрерывно кашляя и трогая языком распухшие губы.

- Боже, какой же ты ублюдок, - с трудом прошептала она.

- Молчи, дура! - он быстрым шагом подошел к ней и рванул рукой за воло­сы. - Убирайся. Пошла вон!

Аня с трудом поднялась на ноги. Ее черные глаза светились от боли и оби­ды и оттого были еще красивее. Она плюнула в него и медленно пошла прихожую. Темный сгусток крови по­пал ему на плечо и начал растекаться по белоснежной сорочке. Аня сняла с вешалки куртку, взяла сумку и напра­вилась к входной двери. Он метнулся к ней и остановил на лестничной пло­щадке.

- Аня, прости меня! Вернись! Девушка помотала головой и нажала

кнопку лифта. Он полуобнял ее за плечи и начал аккуратно стирать кровь с раз­битых, распухших губ.

- Пойдем домой. Я не хочу оставать­ся один.

В ванной он достал вату и осторожно стер кровь с лица девушки. Внезапно им овладело желание. Через минуту они уже нежились в теплой воде. Его руки жадно шарили по телу девушки. Стон вырвался из груди Анны, но то был стон наслаждения.

- Будь ты проклят! Понял? - просто­нала Аня.

- Да неужели? - он издевательски хихикнул.

В ванне девушка яростно билась в его объятиях, выплескивая воду на кафель­ный пол.

- Я тебя ненавижу, - прошептала она. - Ненавижу!

9

Андрей помахал в воздухе «слоном» и аккуратно поставил его на белый квадра­тик.

. - Шах! - торжествующе сказал он. -Шах и мат.

Маленький крестник Вовка с досадой пригладил свои курчавые волосы, стара­ясь восстановить сбитый ход мыслей. Буквально минуту назад он был уверен, что разобьет Андрея в пух и прах слож­нейшими комбинациями, которым его научил школьный учитель Ермолай Спи-ридонович. А вот теперь проигрыш у Андрея означал навсегда погубить себя в глазах Василины.

- Ничего, еще успеешь выиграть, Вов-чик, - сказал Андрей. Он полез в кар­ман, достал платок и вытер капельки пота со лба. Если честно, игра была довольно трудная и напряженная.

- Да уж, - сердито буркнул Вовка, собирая шахматы в коробку. - Всего хорошего. - Потом открыл дверь и пока­зал язык Андрею и Василине. - Тили-тили тесто, жених и невеста!

- Ты его обидел, - грустно улыбну­лась Василина. - Задел его самолюбие.

- Вовка от скромности не умрет, мо­жешь быть в этом уверена, - засмеялся Андрей.

- Он очень способный мальчик! - с жаром возразила Василина.

- Верю, - серьезно ответил Анд­рей. - Далеко пойдет.

Андрей приходил к Василине каждые выходные. Ее мать на месяц уехала на заработки в Турцию, поручив присмат­ривать за домом и Василиной каким-то родственникам. Поэтому целые дни Ва­силина проводила с крестником Вовкой или за клавиатурой.

Андрей чувствовал, что Василина ка­ким-то образом присматривается к нему. Не раз он замечал на себе оценивающий взгляд девушки, и каждый раз очень сму­щался.

- Да, кстати, - сказала Василина, -спасибо за книгу. Очень интересная.

На столе лежала книга в цветастой обложке «Психи и маньяки в Интер­нете».

- Это же библиографическая редкость! де ты сумел ее достать?

- В Национальной библиотеке, - за­говорщицки сказал Андрей. - Знакомая однокурсница работает в хранилище.

- Я верну тебе ее попозже, хорошо?

- Вернешь, когда захочешь, - успоко­ил ее Андрей. - Кстати, послезавтра бу­дет всегородская чатка, - сказал Андрей.

- Ты пойдешь?

- Обязательно! Я даже бейджик себе приготовил, - он полез во внутренний -сарман и достал пластиковую карточку. На ней была жирная надпись: «LION».

- Чтобы узнавать друг друга, - улыб­нулась Василина.

От этой улыбки у Андрея пошел мо-зоз по коже.

- Это обязательное условие. Плюс еще с собой надо захватить побольше пива.

- А какое пиво ты пьешь?

- Я? «Лев» больше всего.

Глядя на Василину, Андрей подумал, ак много он бы отдал, чтобы вытащить ее из этого ненавистного инвалидного <ресла, погулять с ней в парке, посидеть ! кафе или поорать до хрипоты на фут-Зольном стадионе. У Андрея вдруг так защемило сердце, что на глаза наверну­лись слезы. Он больно закусил нижнюю губу, чтобы не заплакать.

А Василина заплакала. Слезы быстро, маленькими горячими каплями покати-1ись по ее щекам, она ловила их, выста-ив нижнюю губу, сдерживая дыхание.

- Василина! - Андрей кинулся к ней, прижался к пышным волосам. Она утк­нулась ему в плечо, а он гладил, переби­рал ее волосы.

Обычно в таких случаях начинают успокаивать, говорить лицемерные вещи о том, что все будет хорошо, и прочую ерунду. Но Андрей молчал, и Василина была ему бесконечно благодарна за это.

- Почему я? - сдавленно спросила она его. - Почему это случилось со мной? Разве я не имею права жить как все люди?! - Крик отчаяния вырвался из ее груди, он сильно напугал Андрея.

- Я люблю тебя, - сказал Андрей. Она отстранилась от него. Ее глаза,

застланные слезами, теперь казались не­живыми и такими чужими.

- Что ты сказал?

- Я люблю тебя, - мягко и вместе с тем твердо повторил Андрей.

- Что тебе от меня нужно? Зачем ты сюда приходишь?! В благородство захо­тел поиграть?

- Василина, прекрати...

- Тебе вот это надо? - ее пальцы уто­нули в жидком мониторе. - Или это? -она обвела комнату рукой.

Это был удар ниже пояса. Андрей от­пустил ее руки, резко поднялся и напра­вился к выходу.

- Андрей, прости меня! - вскрикнула Василина.

Он даже не обернулся.

- Андрюша, вернись! - Василина ус­лышала, как хлопнула входная дверь, и в отчаянии опустила голову.

• Она осталась одна. Долго сидела, смот­рела на мерцающую заставку экрана -громадную багиру, сыто дремавшую в зарослях джунглей, на запертую дверь.

10

Всегородская чатка проходила в цент­ральном парке. Андрей пришел туда вме­сте с Баравулей и Мигуцким. Работу над диссертацией удалось направить в нуж­ное русло. А пару дней назад вышла его статья в солидном научном журнале. Можно расслабиться.

Хорошее настроение Андрея омрача­лось только ссорой с Василиной. Может, зря он так вспылил? Но потом упрямо сжал кулаки: «Как она могла?»

С Кадилычем они встретились около сцены, на которой свою программу раз­ворачивала компания Intel.

- Что-то ты, старик, кислый, - сказал завсегдатай чаток Кадилыч под грохот музыки. Он не пропускал ни одной встре­чи живущих в Сети.

- Да нет, все в порядке, - Андрей отсалютовал Кадилычу полупустой бутыл­кой пива.

- Оторваться надобно сегодня, а то на этой проклятущей работе света бе­лого не вижу, - Кадилыч весело пома­хал бутылкой двум проходящим мимо девушкам, кокетливо виляющим бед­рами. Но те только презрительно прыс­нули.

- Шалавы, - протянул Кадилыч и прилип к бутылке.

- Шалавы есть шалавы, - согласился Мигуцкий и закурил сигарету,

- Слышь, - обратился Кадилыч к Андрею, положа руку Мигуцкому на пле­чо. - Мы с ним сегодня в компьютерном клубе рубались целую ночь.

- Во что? - спросил Андрей. - В «кон­тру»?

- Да, в «контру». Так этого «бога игры» даже малолетки «делали». Ладно, пошли. Вон там наши стоят.

Чатлане облюбовали себе красивое местечко возле «чертова колеса» и сдви­нули несколько скамеек. Всего их набра­лось человек пятнадцать, половина -девушки. Рядом стояли два пивных ящика, на которые были навалены куль­ки с чипсами.
После традиционного знакомства и пожимания рук началась пустая болтов­ня. Говорили буквально обо всем: о пого­де, о курсе доллара. Ругали политиков и правительство. Поминутно прикладыва­лись к мобильным телефонам.

Самый «крутой» мобильник оказался у Кадилыча. Маленький и стильный, он умещался в половину ладони. А слыши­мость, наверное, была отличная: Кади­лыч держал его в сантиметре от уха.

- Сейчас еще люди подъедут, - гово­рил он, постоянно пряча и доставая теле­фон.

Из всей компании больше всех Анд­рею понравились парень с ником Кепа-рик и девушка - Shally.

В поведении Кепарика, его манере смотреть в глаза снизу вверх, неказис­той одежде и донельзя стоптанных бо­тинках сквозила какая-то фатальная по­корность судьбе, а умные глаза нищего интеллигента (он работал в каком-то на­учном институте) были как у побитой собаки. Казалось, что он вот-вот запла­чет. К тому же Кепарик в свои неполные двадцать девять лет выглядел гораздо старше.

Они разговорились.

- Я-то вообще ни на кого никогда не обижаюсь, - Кепарик внимательно на­блюдал за тлеющим огоньком своей си­гареты.

- Так уж никогда? - скептически спро­сил Андрей. - Ни на кого? - Андрей вспомнил Василину. - Обижаться, ко­нечно, плохо. Но я считаю, если у чело­века нет обидчивости в характере, зна­чит, у него нет самолюбия. А человек без самолюбия то же самое, что лодка без весел.

- Может быть, - задумчиво протянул Кепарик и посмотрел на о чем-то ожив­ленно спорящих Кадилыча, Мигуцкого и Баравулю. - Я был один раз очень силь­но обижен, оскорблен до глубины души, когда собственная жена выгнала меня из квартиры.

- А дети у тебя есть? - спросил Андрей. Кепарик поперхнулся табачным дымом,

надсадно закашлялся и отрицательно помотал головой: «Господь миловал».

- Диссертацию пишешь?

- Угу, вот. уже шестой год маюсь.

- Да, - протянул Андрей. - Диссер­тация - это такая вещь. Если хочешь ее написать, надо позабыть обо всем: о лич­ной жизни, о семье.

Андрей вспомнил, как часто засижи­вались они со Скворцовым на кафедре до глубокого вечера. Звонила жена, ругалась и плевалась, профессора она была готова расстрелять. Тогда Скворцов хватал свой портфель и с резвостью, неожиданной для Андрея, убегал домой.

- У тебя откуда ник такой? - спросил Андрей у Shally.

- Из фильма, - ответила девушка и потянулась к сумочке. Андрей думал, что она достанет мобильник, но в руках у Shally появилась пачка Winston. Андрею стало грустно. Курящая девушка очень много теряла в его глазах.

- А как вас зовут в реале?

- Ой, не спрашивай, - махнул обре­ченно рукой Кепарик.

- Я - Shally, просто Shally и все.

- Понятно, - ответил Андрей. Не хо­чет говорить - и не надо. Если она дума­ет, что будут ее уговаривать, то глубоко ошибается.

- Ну, а учишься где? Или это тоже большой-большой секрет?

Выяснилось, что девушка учится на втором курсе мехмата.

- На бюджетном отделении? - уточ­нил Андрей.

Shally сразу погрустнела:

- Нет, к сожалению, я платница. Пол­балла не хватило.

- Сейчас конкурсы большие, - вздох­нул Кепарик. - Все прутся в эти инсти­туты.

- А преподаватели у вас какие? - спро­сил Андрей, вспомнив про Шимова. -Злые?
- Разные, - ответила Shally. - Вся­кие бывают.

На сцене загорелся экран. Вышел ве­дущий. Люди тоненькими ручейками на­чали стекаться к сцене.

На экране молодой парень беззабот­но гнал машину по гладкой, как стекло, трассе, врубив музыку на всю катушку. Вдруг из облаков вынырнул самолет и ястребом кинулся к автомобилю. Тяже­лое шасси стальной махины плавно кос­нулось асфальта. Увидев у себя за спи­ной самолет, парень оцепенел и утопил педаль газа. Но самолет не отставал, его нос зловеще навис над маленькой ма­шиной, грозя раздавить ее. Катастрофа приближалась неотвратимо. От отчая­ния водитель заорал и...

Экран погас. На сцену вышел веду­щий и объявил конкурс. Тот, кто ответит на вопрос, сколько долларов было затра­чено на каскадеров в этом клипе, полу­чит специальный приз.

Желающих оказалось много, и ответы были самые разные, однако ведущий вся­кий раз вежливо улыбался и отрицатель­но качал головой. Андрей усмехнулся и начал пробираться сквозь толпу. Когда он очутился перед сценой, ведущий про­тянул руку. Андрей ответил, что на кас­кадеров не было истрачено ни одного доллара. Ноль! Зеро! Компьютерная ани­мация!

- Действительно, господа! - восклик­нул ведущий. - Все правильно!

В качестве приза Андрей получил сим­патичного слоненка и карточку с правом солидной скидки на приобретение ком­пьютеров компании Intel.

Андрей подумал, что надо бы подарить слоненка Василине, но, вспомнив ее обид­ные слова, протянул плюшевую зверюш­ку Shally.

- Держи, это тебе.

Та приняла подарок с видимым удо­вольствием.

- Спасибочки!

Чатлане расспрашивали, откуда Анд­рей знает про клип.

- Книги надо читать, - усмехался Андрей, в общем довольный собой.

Наверное, так рождаются приметы. Когда он отошел, чтобы купить себе пивка, то нос к носу столкнулся с Ши-мовым. В руке у того было наполовину съеденное мороженое «Гоша». Рядом с Шимовым замерла громадная овчарка, не сводя злобного взгляда с Андрея.

«С крутым Гошей возможно все», -машинально подумал Андрей. Шимов вперился в бейджик на куртке Андрея с надписью LION.

- Молодец, - сказал Шимов. - Ты выиграл. A LION - твоя рождественская кличка?

- Просто с ребятами из чата встре­тился, вот и все. А ты? Кстати, не знал, что у тебя собака.
- Да вот, прогуливаюсь. А собачка дл: охраны. Что, если малолетки захотят мен? ножичком пощекотать?

- Ясно, - ответил Андрей.

- Здесь, - Шимов обвел рукор парк, - все так примитивно, сер организовано.

Андрей улыбнулся про себя. Для та ких людей, как Шимов, все светлые крас ки бытия оборачиваются черной кляксой а стакан всегда будет полупустой.

Когда чатлане разошлись, оказа лось, что он остался с Shally и Неви димкой. Рыжий Дима явно запал на симпатичную студентку. Андрею же было все равно. Он ничего не чувство' вал, кроме неловкости. Shally сама раз рядила ситуацию. Подошла к Андрею, взяла его под руку. Невидимка пожал плечами и с гордым обиженным ви дом направился к стоянке такси.

- Поздно уже, - забеспокоился Анд­рей. - Кстати, как все-таки тебя зовут?

- У меня самое распространенное имя, - ответила девушка.

- Наташа? - Андрей сделал первую попытку.

- Ты прямо экстрасенс, - засияла де вушка.

Потом они стояли на ступеньках На-ташиного дома. Андрей чувствовал, что надо что-то сказать. Но он не умел гово­рить красиво!

- Когда мы увидимся? - спросила Наташа, и, спохватившись, добавила: -В чате, естественно.

- Теперь я в компьютерном классе каждый день, так что нет проблем.

- Тогда пока.

- Пока, - Андрей протянул руку. Но девушка обняла его за плечи и

поцеловала. Сначала в щеку, потом - в губы. И исчезла в подъезде.

В общежитие Андрей вернулся поздно. По дороге люди смотрели на него как-то странно: кто с удивлением, кто с улыб­кой.

В комнате Вовка играл с соседями в тысячу. Засаленные рубли разметались по столу. На кровати молчаливый Адольф уставился в зачитанную до дыр книжку об эсэсовцах «Солдаты разру­шения».

Завидев Андрея, Вовка ощерился зо­лотым зубом, а один из парней одобри­тельно поднял большой палец.

Не отрывая удивленного взгляда от Андрея, Вовка снял со стены треснутое, оклеенное вкладышами с голыми зна­менитостями из жевательных резинок зеркало. На щеке Андрея сверкала по­мада - след от поцелуя Наташи.

- Вполне художественно, - заявил Вовка. - А главное, прочно.

- Пошел ты! - огрызнулся Андрей и направился в ванную комнату.

11

Он вскочил со стула и беспокойно начал ходить по комнате. Второй час по­шел, а Андрей все не появлялся. Что слу­чилось? Занятия или компьютер на ка­федре занят извращенцем Бауманом?

Он резко развернулся и сплюнул. Ба­уман. Вот уж кому нечего делать...

Наконец на экране высветилась над­пись «LION входит в комнату».

Он уселся за компьютер и пошевелил пальцами, как хирург перед операцией.

- Привет, Лева, решил расслабиться после работы?:-)

- Слушай, отморозок, уймись. Нет никакой охоты с тобой разговаривать, -категорически ответил ему Андрей.

- А в чем причина, Андрюша? :■)

- Откуда ты знаешь, как меня зовут?

- От верблюда:-).

- Козел!

- Дурилка, я же с тобой на чатке пиво пил, болтал всякую всячину.

- Ты? Смотри, ребята докопаются -голову оторвут... И я в том числе...

- Здоровья мало, ты, жалкий аспиран-тишка:-).

-На тебя хватит...

Он встал со стула, расставил ноги и без усилий сел на шпагат, одновременно выбрасывая руки, атакуя невидимого противника. Карате он владел неплохо.

Он снова уселся за компьютер.

- Андрюша, а где твоя подружка Webgirl? Вы с ней всегда мило общались в приватах:-). Отбросила коньки? :■)

- Не трогай ее, урод!!!

- Да ты никак влюбился?:-) - с из­девкой отстучал он. - Она же чатовская шлюшка -)...

- Я тебя, падла, из-под земли достану! - ответил ему Андрей. - Ты мизинца ее не стоишь, дерьмо...

- А если я найду ее? И отрежу ее прелестную головку?:-)

- А силенок хватит?:-)

- О, за это не волнуйся! Тем более что я тебя знаю, Андрюша, видел твою южу на чатке.

- Ну и что с того? Чего ты радуешь­ся? А в открытую признаться слабо было?

- Да плевал я на всех! И шлюху твою найду, Андрюша...

- Ну, ты меня припарил - игнор! Когда Андрей отключил его, было уже

около часа дня. Надо бежать в издатель­ский центр, чтобы отпечатать авторефе->ат диссертации - надвигалась защита. А потом с Аней в кино.

- До скорой встречи, Андрюша, -щерился Шимов.

12

Рекомендация к защите явилась для Андрея полной неожиданностью. На очередном заседании он приготовился выс­лушивать критические замечания по по­воду работы, что она еще сырая и ее надо шлифовать и шлифовать. Однако декан 1огодин предложил рекомендовать диссертацию к защите, естественно, с уче­том всех замечаний и пожеланий.

А через неделю диссертация Андрея уже заслушивалась на совете факультета.

Экспертом выступал профессор Миха­ил Иванович Бузун. Андрею он напоми­нал Суслова. Такое же бледное, болез­ненного вида лицо, в некоторых местах «рытое морщинами. Роговые очки и поношенный старомодный пиджак. И голос I Бузуна был тусклый, скрипучий, в нем :е чувствовалось и следа живого, бойкого огонька.

В целом эксперт дал положительный тзыв, и, когда он закончил, слово предоставили Андрею. Андрей сказал благодарственное слово. Вроде хорошо сказал, точно. С уважением, но без подхалима­жа. Совет рекомендовал диссертацию к защите. А после совета декан заявил Андрею в личной беседе, что есть все возможности выбить у ректората ставку.

Радостное настроение Андрея омрача­ла Василина. В мыслях царила полная неразбериха. То он издевался над собою - ради чего он все затеял? То на него вдруг накатывала неприязнь к Василине, и она казалась ему ничем не примеча­тельной, обыкновенной, как и все осталь­ные девушки, и тогда он клялся, что боль­ше никогда не встретится с нею ни в реальности, ни в Сети. А вслед за этим выползала гадкая, ядовитая мыслишка: ведь она не такая, как все, калека... То вдруг он начинал доказывать себе, что их виртуальная встреча не случайность и все, о чем они говорили и говорят, пол­но глубокого сокровенного смысла. А потом по электронной почте он получил ее письмо. В строке «адрес отправителя» стояли ее имя и фамилия: Василина Да­видович. Открывалось письмо медленно.

«Даже не знаю, что сказать. Надо, наверное, многое... Признаюсь, когда ты убежал, я расплакалась... Зацепим.

Ты умница, Андрюша. Ты действи­тельно многого добьешься. Ты УЖЕ добился! Я бы так не смогла... Я ведь знаю, что ты думаешь обо мне. Кале­ка-инвалид, которая и двух слов свя­зать не может. ..Я же это знаю, толь­ко прячу подальше, просто думать обо всем этом так не хочется...

Dontwarry...

Be happy...

Если хоть одна из этих копий дош­ла, скажи...»

Андрей закрыл письмо и опустил го­лову, чувствуя себя явно не в своей та­релке.

- Как дела, Андрей? - к нему подо­шел Кузьма Иванович Козак.

- Нормально, Кузьма Иванович.

- Вид у тебя усталый, Андрей, да и исхудал весь. Ничего, после защиты отъешься.

- Кузьма Иванович... - Андрей замял­ся, не зная, как начать.

-Да?

- Вот вы разговаривали со своей же­ной. А как вы с ней познакомились?

Кузьма Иванович мечтательно улыб­нулся.

- Давно это было. А познакомились мы на дискотеке. Тогда я был в дружин­никах. В общем, охранял танцплощадку, следил за порядком. И вот пришли две девушки, и у одной из них не было биле­та. Я ее ни за что не хотел пускать, но друзья уговорили.

- А вы ее любили и любите?

- Конечно, на каждое свидание со сво­ей Олькой я летел как на крыльях, обни­мая ее, я задыхался от счастья, а когда она меня целовала, весь мир был у моих ног. Вот так...

Когда захлопнулась дверь, Андрей ки­нулся к телефону. Набирая негнущими­ся пальцами номер, он думал: а что, если Василина передумала и больше не хочет его видеть? Что, если все рухнуло?..

Трубку сняли после первого же гудка, и в ухо плеснулся ласковый голос Василины:

- Андрюша, это ты?

 

13

Он чуть не подавился, поперхнувшись остатками кильки в томатном соусе. Он закашлялся так, что на глазах выступи­ли слезы. Кервер встревоженно поднял голову, но, убедившись, что с хозяином все в порядке, опустил голову и прикрыл глаза.

Он медленно стряхнул крошки хлеба со стола и еще раз внимательно взгля­нул на экран. Да, это была она.
На компьютерном мониторе чуть подрагивало изображение обнаженной девушки. Стройные ноги, необычайно шарообразные груди и пушистый тре­угольник внизу живота. В карих гла­зах девушки плясал откровенный бе­сенок похоти и разврата.

На сайте нигде не было указано имя девушки. Только ник - Mouse. Но он знал ее довольно хорошо. Эта девуш­ка училась в его университете, даже больше того - в его группе. Ее звали Мария Киселевич. На ее сайт он на­ткнулся совершенно случайно, бродя по безбрежным просторам Сети.

«Ну ты даешь, Мария, - с сарказ­мом подумал он. - На лекциях и семи­нарах сидишь тише воды, ниже травы, а здесь такое вытворяешь. Да, не зря говорят, что в тихом омуте черти во­дятся».

На сайте Марии он отыскал ее семей­ные фотографии и стал с интересом их рассматривать. На нескольких фотогра­фиях девушка была запечатлена с отцом. Она признавалась в биографических строчках, что очень любит папу и мно­гим ему обязана.

«Опять папа, - со злостью подумал он. - Многим обязана. А тебя папаша бил? Из ружья в тебя целился? Воду туалетную пить заставлял, слышишь ты, сучка?!» Он сам не заметил, что кричит во все горло. На него обеспокоенно смот­рел Кервер...

14

Андрей медленно провел по шраму на запястье Василины, потом наклонился и нежно поцеловал ее в ухо. Василина от­крыла сначала один глаз, потом другой и счастливо засмеялась:

- Ой, щекотно!

Василина ласково прижалась щекой к его щеке, и он крепко поцеловал ее в губы.

- Колючий, - прошептала Василина, задыхаясь от поцелуя. Провела рукой по его щеке, подула на волосы. - Похудел ты, Андрюша, осунулся.

- Диссертация, - пытался оправдать­ся тот.

- Угу, диссертация... - передразнила его Василина и закатила глаза.

Оба расхохотались.

- А что? - Василина серьезно сдвину­ла брови. - Взял бы да и скачал с Сети свою диссертацию, чтобы не мучиться.

- Если бы так просто все было на этом свете, - притворно вздохнул Андрей. -Вот послушай.

Он открыл свою папку и достал вчет­веро сложенный листок. Развернув его, начал читать: Кто говорит, что интернет На все вопросы даст ответ? Да, пусть на многие, но все ж На все ответов не найдешь... Вот так, бывало, поутру Зайдешь на Yandex-точка-ш С желаньем что-нибудь найти В окутавшей весь мир Сети...

- Здорово! - похлопала в ладоши Ва­силина. - Сам написал?

Андрей скромно склонил голову.

- Такие таланты пропадают!

- Да ладно тебе, обычное стихотворе­ние.

- Нет! Очень даже здорово! Слушай, давай вот что сделаем! - Василина под­катилась к светящемуся компьютеру. Ее пальцы быстро забегали по клавишам. -Давай прямо сейчас отошлем твой стих на адрес одной газеты. Вот он, - она ука­зала на открывающийся сайт.

- «Человек & Internet», - вслух про­читал Андрей.

- Рекомендую, - Василина запустила Word. - Давай свое творение.

После того как Андрей надиктовал ей стихотворение, Василина отослала его на электронный адрес газеты, указав при этом «мыло» Андрея.

- Жди ответа и публикации, - пообе­щала она.

- Да брось ты, - отмахнулся Андрей. - Кому это надо.
- Вот увидишь, - улыбнулась Васи-лина.

Потом они долго сидели молча, при­жавшись друг к другу.

- Андрюша, мне страшно, - вдруг ска­зала Василина, подняв голову.

- Глупенькая, чего же бояться, ведь я с тобой, - прошептал Андрей, зарывшись в ее волосы.

- Не знаю, - грустно ответила Васи­лина. - Просто страшно.

- А ты не бойся, - попытался отшу­титься Андрей, но почувствовал, как дро­жит Василина. - Что с тобой, моя девоч­ка, ты вся дрожишь!

- Тихо! Молчи! - Василина поцелова­ла Андрея и уткнулась ему в плечо.

15

- Привет, Ирина, отличная машина! Женщина с удивлением обернулась и

увидела молодого симпатичного челове­ка в добротной кожаной куртке и мод­ных остроносых туфлях.

- Простите, с кем имею честь? - спро­сила она, чуть склонив набок голову.

- Да за твою честь никто и двух долларов не даст, - усмехнулся он. -Хотя нет, - он достал из кармана две монеты. - Я дам десять копеек. Не уз­наешь меня?

Ира, протирающая номерной знак, замерла и изо всех сил сжала в руках щетку. Она поняла, что это он, хотя никогда его не видела и не слышала его голос.

- Для своих сорока ты выглядишь неплохо.

- Видишь ли, Ляпала, - ответила она, - некоторые комплименты воспринима­ются как оскорбление.

- Ага, значит, все-таки узнала, - он придирчиво осмотрел свои до блеска на­чищенные туфли.

- Падаль чувствуется на расстоянии. Он притворно всплеснул руками:

- Такая солидная женщина и так ру­гается. И еще такой красивый «ник»! Клио.

- Тебя это смущает?

- Разве меня может что-нибудь сму­тить? - спросил он и сделал шаг вперед.

Внешне он казался спокойным, но Ирина вдруг почувствовала: стоит ей сде­лать одно неосторожное движение, зак­ричать или позвать на помощь, и он бро­сится на нее коршуном.

- Послушай, - осторожно начала она, - зачем ты себя так в Сети ве­дешь? С виду же ты нормальный и ра­зумный человек.

- Еще бы. Все-таки диссертацию сде­лал. А вот ты, - он ткнул в нее указа­тельным пальцем, - дешевая потаскуха!

- Тихо, ты, урод, - Ирина почувство­вала, что страх постепенно уходит, усту­пая место злости, - осторожнее на пово­ротах.
Она бросила на заднее сиденье щетку взяла сумочку и, захлопнув дверцу, по ставила автомобиль на сигнализацию Машина пискнула, словно кошка, кото рой наступили на хвост.

Он сделал несколько шагов и тепер стоял в метре от нее. Они были пример но одного роста. В воздухе разлился тер пкий запах одеколона.

- Мне надо идти, - сказала она. - А ты веди себя потише в чате. За это сей час сесть можно, - она озорно подмигну ла парню.

- Никуда ты не пойдешь. Сдохнеш здесь, понимаешь?

- Ты что, псих? Ненормальный? - она отступила на шаг, сунув руку в сумочку

В сумочке у Ирины лежал электро шокер, сделанный под дамский зонтик Его заряд способен был свалить слона Пусть этот ублюдок только подойдет ближе...

Ирина резко выбросила руку с элект рошокером, она метила в голову, навер няка, но Шимов ловко ударил ее по руке и шокер упал в траву. Ирина дико закри чала и бросилась на него, пытаясь вце­питься маньяку в лицо, однако он пере­хватил ее за кисти рук, резко рванул на себя и ударил коленом в пах.

Резкая боль заставила Ирину согнуть­ся и упасть на колени. Он наотмашь уда­рил ее по лицу.

- Спокойной ночи, детка.

Когда Ирина очнулась, то почувство­вала, что не может пошевелиться. Руки оказались привязанными к дверям авто­мобиля, а ноги - стянутыми бечевкой. Место было пустынное. Вдали синел лес...

- Как дела у спящей красавицы? Она промолчала и отвернула голову.

- А может, тебя изнасиловать? - он посмотрел на Иринины стройные ноги.

- Только прикоснись ко мне, ублк> док, - повернулась к нему Ирина, и ее глаза сверкнули яростью.

Ухмыляясь, он ударил ее в лицо. Го­лова Ирины дернулась и больно удари­лась об обшивку «Форда».

- Ты, наверное, мать свою так изби­вал? - спросила она, чуть шевеля рас­пухшими губами.

Маньяк опешил и опустил занесенный для удара кулак.

- Маму? Я ее пальцем ни разу не тро­нул, слышишь ты?! Моя мать святая!!!

- Отморозок.

Он выпрямился и смерил ее взглядом:

- Ты сказала.

Ирина не издала ни звука, когда мань­як обрушил на ее голову страшный удар, не застонала, когда он начал избивать ее ногами, оставляя на теле кровавые сса­дины и круша ребра. Она уже не дыша­ла, когда убийца схватил ее руку и отсек указательный палец, на котором блесте­ло красивое кольцо...

16

В один из холодных декабрьских вече­ров в канун Нового года в квартире Свет­ланы Васильчиковой, известной среди чатлан под ником Fluffy, переливчато заз­вонил телефон. А вместе с ним в ее жизнь ворвались горе и смерть.

Вечеринка была в.самом разгаре, и Fluffy, одетая в изумительное платье, па­рила среди гостей с бутылкой шампанс­кого, наполняя то и дело опустошающие­ся бокалы.

Услышав телефонный звонок, Светла­на решила, что это Ирина. Уже вечер наступил, а ее все не было. Случилось, может, что?

Fluffy сняла трубку. Однако это была не Ирина. Жесткий металлический го­лос принадлежал сотруднику уголовного розыска. Светлана слушала, и ей каза­лось, что это все - страшный сон. Один из гостей увидел, что у девушки страш­но побелело лицо, дрожащие пальцы раз­жались, выпустив хрустальный бокал, -сотни микроскопических осколков рас­сыпались по паркетному полу, переме­шавшись с остатками янтарного вина.

Очнулась Света от резкого запаха на­шатырного спирта. Над ней склонились знакомые и незнакомые люди в белых халатах и милицейской форме.

- Может, это ошибка? - с трудом про­изнесла она, глотая слова.

- Вы готовы поехать на опознание? -спросил у нее капитан Поярков, пока врач измерял девушке давление.

Та, судорожно вздохнув, кивнула.

До этого с убийствами и преступлени­ями Светлана сталкивалась только на страницах газет и на экранах телевизо-

i. И вот теперь... Гнетущая тишина морга, звон капели в отсыревших тру­бах, кафельный пол, ледяной холод кото­рого, казалось, проникал сквозь теплые ботинки.

В помещении морга на столе лежало лишь единственное тело, укрытое белой простыней. Когда ее откинули, Fluffy без слов повалилась на пол. Это была Ири­на. Стоящие рядом люди разом отпряну­ли от стола. Моложавого лейтенанта с сединами на висках, который повидал в

'Ганистане немало смертей, рвало пря­мо на чисто выскобленный кафельный пол. Поярков тоже повидал на своем веку всякое, но то, что предстало перед его •лазами, заставило вздрогнуть даже его.

Это был труп женщины, обнаружен­ный на пустыре десять часов назад. Ири­на Смолякова, сорока лет от роду, мать двоих детей. Была она обнаженной и смот-зела на мир страшными черными впади­нами - выколотые глаза висели на ще­ках. Волосы спалены и торчали так, как во время засухи торчит редкая трава; нос обрезан; рот разорван до ушей. На левой кисти отсутствовал указательный палец.

- Это она?

Возвращенная усилиями врачей в со­знание Светлана только кивнула.

- Боже мой, поймайте его, пожалуй­ста!

 

17

- Мы все знаем Александра Викторо­вича не только как молодого, талантли­вого и перспективного ученого, но и как прекрасного человека, который всегда готов прийти на помощь в трудную ми­нуту друзьям и коллегам, - член ученого совета профессор Симанович тожествен­но отсалютовал сидящим за столом лю­дям простецким бокалом, в котором искрилось такое же простецкое «советское» шампанское.

«Дурак ты, - подумал он, чуть усмех­нувшись. - Хоть и еврей».

Профессор Симанович действительно был, что называется, классическим евре­ем с толстыми губами и курчавыми воло­сами. Симанович приходил на все защиты кандидатских и докторских диссертаций, спорил по любому поводу, а потом так же долго говорил на банкетах.

- Давай, Симоныч, заканчивай быст­рее, - старики зашевелились, держа в руках наполненные стаканчики.

Защита проходила в маленькой ком­натушке одной из университетских сто­ловых. Стоял адский холод, и всем не терпелось выпить. Наконец неугомонный Симанович уселся на место.

- Александр Викторович, тебе слово. Давай самый хороший тост! - профессор Кадысев с морщинистым как печеное яб­локо лицом дернул его за рукав.

Он поднялся, держа в руке наполови­ну наполненную рюмку. Несмотря на ус­пешную защиту, напиваться не следова­ло. Все это старичье напоминало ему «Корпорацию монстров» Стивена Кинга. С той лишь разницей, что старики были в старых потрепанных костюмах и зачас­тую занимали друг у друга жалкие руб­ли до зарплаты.

- Так, значит, тост? - переспросил он.

- Да, давай!

- Ну что ж, тост так тост, - он осто­рожно повертел рюмку и заглянул в нее. Водка была прозрачной-прозрачной, как слеза ребенка.

- Пусть у наших врагов будет все, -начал он. - Счет в банке, шикарная ма­шина и солидный дом. И пусть в этом доме у них стоит красивый телефон. Так выпьем же за то, чтобы по этому телефо­ну наши враги всегда набирали только «01», «02», «03»!

- Браво, Саша! - профессор Корж, похожий на старого большого ворона, одобрительно кивнул головой.

Все согласились, что тост был превос­ходный.

...Когда он вернулся домой, было уже далеко за полночь. Нескольких стариков он посадил на такси, а с собой привез еще два пакета закуски, которую не ус­пели доесть. Не пропадать же добру.

Радости от успешно защищенной дис­сертации он не чувствовал. Наоборот, на­ходился в такой прострации, как будто его стукнули пыльным мешком из-за угла. Он смотрел в пустоту невидящим взгля­дом.

А перед ним сидел верный Кервер. Пре­данные глаза собаки смотрели ему пря­мо в лицо, будто пытаясь выяснить, что такое страшное рвет хозяина изнутри, ка­кая мука отпечатана на его лице и поче­му он никогда не улыбается.

Он потрепал пса за уши и вымученно усмехнулся ему. Хорошая собака - вер­ный друг. Но разве он может успокоить, приласкать, прижать к себе, прошептать сокровенные, понятные только тебе сло­ва, которые лягут как бальзам на рану? Нет, не может.

Он протянул руку, достал пульт и на­жал на кнопку. Комната осветилась фи­олетовым телевизионным светом. С ми­нуту он переключал каналы, пока одна из новостей не привлекла его внимание.

Один мальчик из далекого Барнаула решил пошутить. Взял да и отправил в США по электронной почте сообщение о том, что на одной из станций метро Нью-Йорка будет совершен террористический акт. Российские и американские спец­службы вычислили злоумышленника в считанные часы. Теперь студенту, есте­ственно, бывшему, грозит тюремное зак­лючение.

А ведь его можно найти очень просто при желании. Правда, он слышал, что есть программки, которые делают недо­ступным твой IP-адрес. Надо будет про­думать этот вопрос, решил он.

18

А что же капитан Поярков, которому было поручено расследование ?

Анатолий Иванович Поярков работа­ет как одержимый. Только за один месяц было опрошено около ста пятидесяти возможных свидетелей. Его рабочий ка­бинет в прокуратуре превратился в на­стоящий проходной двор. Там он часто задерживается допоздна. О домашнем от­дыхе пришлось забыть. Ужин, теплая ванна, капризы сына и полный упрека взгляд жены - вот что ждет капитана дома.

Попутно удалось раскрыть еще ряд тя­желых преступлений, в том числе каса­ющихся распространения детской порног­рафии в интернете. Однако на настоящего убийцу выйти не удавалось. Никаких сле­дов, никаких зацепок. Ничего.

В таких ситуациях, как когда-то гово­рил старый учитель Пояркова, помогают исключительно две вещи: целеустремлен­ность и невиданное упорство или про­стой случай. Пояркову помог случай.

Недалеко от последнего места преступ­ления оперативники обнаружили упаков­ку таблеток тубазид. Теперь упаковка, словно бесценная реликвия, была спря­тана в пленку и лежала на столе у капи­тана. Два гнезда были выдавлены, и в упаковке осталось восемь таблеток.

Капитан встал из-за стола и прикрыл двери: чтобы думать не мешали. И начал расхаживать взад-вперед.

Значит, так, Анатолий Иванович, да­вай рассуждать диалектически. А что это значит? Это значит думать до конца. До­пустим, таблетки принадлежат убийце. Тогда он перенес туберкулез или в на­стоящее время лечится. Надо отдать таб­летки экспертам. Может, выяснится, из какого они тубдиспансера.

О туберкулезе Поярков знал не по­наслышке. Одно время ему даже прихо­дилось отлавливать типичных жертв этой страшной болезни - павших алкоголи­ков с распадающимися легкими, харкаю­щих кровью, и отправлять их на прину­дительное лечение в диспансеры закрытого типа. Режим там отличается от тюремного разве что неплохой кор­межкой, отдельной койкой и отсутстви­ем карцера. А в остальном все то же: охрана, колючая проволока, свирепые овчарки.

Поярков начал прикидывать, сколько диспансеров придется прочистить. Два диспансера в разных концах под столи­цей - в Новинках и Боровлянах. Один на Я.Коласа, а другой, амбулаторный, на Бехтерева. Да, придется повозиться. Но начальство постоянно давит. Ничего, про­рвемся.

Капитан взял таблетки и вышел из ком­наты.

 

19

Кафе популярного столичного клуба было забито до отказа. Два сдвинутых столика около самого окна оккупирова­ли «слоновские» чатлане. Их было чело­век пятнадцать.

Был хороший повод. Девушке с ником Дикая Александра исполнялось двадцать лет. К тому же Дикая Александра по сту­денческой программе получила визу в Америку аж на четыре месяца. Ради это­го стоило разориться.

- Я тоже куда-нибудь уеду, - беза­пелляционно заявил Кадилыч.

- И куда же? - машинально спросил Андрей.
- Как куда? На заработки махну в Ев­ропу.

- Ага, так тебя там и ждут, - саркас­тически заметил Баравуля.

- Ждут не ждут, а тут паши как слон, все равно ни черта не заработаешь. Ко­пейки одни, - Кадилыч с досадой сплю­нул.

- А я вообще не понимаю, как это можно куда-то ехать, где-то работать? -Shally брезгливо поморщилась.

- Как, в Америку не хочешь? - ис­кренне удивился Андрей.

- Нет, - тряхнула головой девушка, даже не глядя на Андрея. - Не царское это дело.

Андрей незаметно усмехнулся. Shally на него здорово обиделась. После того как он проводил ее домой, позднее, в чате, Наташа предложила ему еще раз встре­титься и сходить куда-нибудь. Андрей вежливо, но твердо отказался. После это­го, несмотря на все усилия Андрея,-Shally никогда не разговаривала с ним в чате. И сегодня при встрече даже не поздоро­валась. Ну и бог с ней.

Sandman поднял было очередной тост за Дикую Александру, как к ним подо­шла смазливая официантка. В ее руках был поднос, на котором красовался ка­кой-то миниатюрный сверток.

- Это просили передать за ваш сто­лик, - мило улыбнулась она.

Все как по команде притихли.

- А кто? - непроизвольно вырвалось у Андрея.

- Очень приятный молодой человек.

- Наверное, твой поклонник, Саня? -хитро подмигнул Sandman девушке, про­веряя сверток на вес. - Здесь откроем или сама дома?

- Здесь, здесь! - раздались голоса.

- А может, там бомба? - хохотнул Мигуцкий.

- Ядовитый порошок «Аль-Каиды»! -крикнул кто-то.

Дикая Александра начала открывать сверток. Развязала красивую ленточку, развернула лощеную бумагу и достала еще одну коробочку.

Все молча ждали. Дикая Александра сняла наконец крышку и, заглянув внутрь, повалилась без сознания на стол.

В коробочке лежал человеческий па­лец. Судя по всему, женский. Синий-си­ний, с прожилками, трупными пятнами разложения и терпким тошнотворным за­пахом.

Девушка с ником Водичка закричала как резаная, а Мигуцкого вырвало пря­мо на стол. Все повскакивали из-за сто­лов и теперь со страхом и отвращением смотрели на палец. Музыка стихла, кто-то побежал за милицией.
Shally побледнела, но держалась мо лодцом. Она подошла к зеркалу и цере монно начала поправлять свои волосы.

«Василина красивее», - вдруг подумал Андрей, глядя на Shally.

 

20

Как установила экспертиза, таблетку оказались из противотуберкулезного дис пансера, который находился в Новинках за городом. Поярков договорился о ветре че с завотделением через пару дней.

Теперь ему предстояло разобраться с посетителями - тремя молодыми ре бятами. Смысл сказанного ими дохо­дил все-таки до опытного Пояркова с трудом.

- Вы уверены, что знаете убийцу?

- Не совсем, - сказал Андрей. - Мь просто предполагаем, - продолжал Анд­рей, - но ничего утверждать не можем.

- Так что вы предполагаете? - с сар­казмом спросил капитан. - Что кто-то выходит по ночам в интернет, присылает за столик палец, угрожает, а потом бе­рет нож и идет резать всех подряд?

- Но Ирине примерно за неделю до убийства действительно кто-то угрожал.

- В чате, - добавил Кепарик.

Поярков поморщился. Он всегда деся­той дорогой обходил компьютер, старал­ся держаться от него подальше. Особен­но от этого интернета.

- Вы видели его лицо?

- Нет, не видели, - ответил Кади­лыч. - Фотографии на сайте нет.

- Ну а о себе он что-нибудь говорил?

- Да вроде он даже кандидат наук, -Кадилыч почесал бритый затылок.

- Будет защищаться, он так писал, сам видел, - буркнул Андрей, вспомнив о сво­ей диссертации. - Он вроде моего возра­ста.

Поярков спросил:

- То есть ваш герой работает где-то в научно-исследовательском учреждении или преподавателем, я так понимаю?

Андрей пожал плечами.

Анатолий Иванович посмотрел на часы: через пятнадцать минут совещание у шефа.

- Ладно, ребята, ваша информация будет принята к сведению. А сейчас да­вайте ваши пропуска, я подпишу.

- Но вы примете меры? - спросил, поднимаясь, Андрей.

- Конечно, не волнуйтесь, есть у меня кое-какие наметки.

Уже в дверях Кепарик обернулся к ка­питану:

- Да, кстати, он там говорил, что у него собака. Он просто обещает спустить на всех собаку.

21

Домой он вернулся в крайнем озлоб­лении. В коридоре долго не мог снять ботинок. Дернул шнурок изо всех сил, вырвал с корнем и долго в угрюмой яро­сти колотил ботинком по полу, пока рука не устала.

Собака, бурча, улеглась на свое мес­то, прикрыв нос хвостом, - на улице холодало, зеленые звезды сверкали ярко и зло.

День оказался архинеудачным. Во-пер­вых, декан Погодин дал ему нагоняй за то, что он якобы некорректно обращает­ся со студентами, грубит им и так далее. Дескать, это оскорбление личности и подсудное дело.

Спорить с деканом ему не хотелось. Он только кивал головой, сжав зубы, опустив красные от ярости глаза.

А, во-вторых, его заявка не прошла по конкурсу на денежный грант. Соответ­ствующее уведомление от представитель­ства американского фонда он получил сегодня по электронной почте. Когда он прочитал сообщение, ему захотелось со­общить, что в здании фонда заложена бомба, и через двадцать минут все взле­тит на воздух к чертовой матери! Но, вспомнив про мальчика из Барнаула, ос­тавил эту затею.

Он отварил вермишель с кетчупом, отрезал добрый кусок колбасы и на­полнил красивый граненый стакан пи­вом. Уселся за стол и включил компь­ютер.

В чате, как всегда, было полно наро­ду. И среди них следующая его жертва -Webgirl.

- Привет, девочка, живущая в сети, как делишки, как детишки???:-)

- Все хорошо:-).

- Надеюсь, ты меня не обманываешь?

- Нет, но было бы еще лучше, если бы ты убрался подальше:-).

- Заткни харю, ты... - он почувство­вал внутри себя закипающую ярость.

- Вот урод.

Он хотел ответить ей как следует, но тут раздался пронзительный визг домо-юна.

- Кого там черти носят в такое вре­мя?

Это была Аня.

Он зло сплюнул. Только этого не хва­тало! Он постарался нарисовать на сво­ем хмуром лице нечто наподобие улыб­ки и открыл дверь.

В короткой дубленочке, кожаных брю­ках и модных зимних сапожках Аня выг­лядела отлично. А морозный румянец на щеках красил ее еще больше.

- Привет, как дела? - она ослепитель­но улыбнулась, и в ее глазах он.увидел неподдельную радость.

- Все в порядке, проходи, - бурк­нул он.

- У моего мальчика все хорошо? -нежным голосом пропела Аня, сладко целуя его в губы.

- Да, да, - он скривился как от зуб­ной боли.

- Вот и умничка, - прохладными ла­донями Аня взяла его лицо и начала це­ловать глаза, губы, нос.

Отстранилась и достала из сумки ко-)обку шоколадных конфет.

- Держи, твои любимые.

- Ого, - он взял коробку. - Они же дорогие. Сколько выложила?

- Не так много, как ты думаешь, -засмеялась она, проходя и раздеваясь. -С тому же от наших мужиков подарков век не дождешься. Приходится брать все в свои руки.
- Да ну! – саркастически усмехнулся он.
- Кстати, я на работу устроилась.
- И куда же? - спросил он, маши­нально рассматривая коробку.

- Не скажу, секрет, - хитро подмиг­нула ему Аня.

«Шлюха ты», - злобно подумал он. -«На большее и не годишься».

А вслух сказал, разыгрывая удивле­ние:

- Ну скажи.

Она подошла к нему, обняла:

- Помнишь, телевидение объявляло конкурс на вакансию ведущих?

- И что?

- На диктора я не прошла. Но мне предложили работу в телестудии. С очень большой перспективой. Так что через некоторое время уютным вечером ты, включив телевизор, увидишь меня. И никуда от меня не денешься.

Он отстранился от нее, подошел к окну.

- Саша, ты мне не рад?

- Нет, просто голова очень болит.

- Не ври мне, - она развернула его. -У тебя кто-то есть?

Опять старая песня! Он со злостью вырвал свою руку из ее цепких пальцев.

- Все нормально!

Аня присела рядом и положила голо­ву ему на плечо.

- Ты не такой злой, каким хочешь казаться, - точь-в-точь повторила она слова Оли.

- Аня.' - Он вдруг почувствовал, как губы стали резиновыми. - Мы должны расстаться.

Аня вскочила и встала перед ним, рас­ставив ноги.

- Сволочь! - прошипела она, задыха­ясь. - Кобель!

Он выставил вперед ладони:

- Все, Анна Ивановна, иди домой.

- Ах, уже Анна Ивановна! Послушай, от меня так просто не отделаешься. Я тебя на весь факультет ославлю. Выле­тишь с работы!

Он дернулся к ней, схватил за руку:

- Только попробуй! Язык отрежу!

- Думаешь, не сделаю? Еще в тюрьму засажу за разврат!

Он сам не понял, что произошло. Толь­ко увидел, как Аня с исказившимся ли- . цом прижала руки к животу и от удара повалилась на пол. Он ударил ее еще раз, когда она пыталась встать.

- Доигралась, - процедил он. Решение созрело мгновенно. Если уж идти, то до конца. Все равно уже ничего не исправишь.

Он прошел на кухню, достал из потай­ного места штык.

Аня тихонько стонала, взявшись за живот.

- Аня, Анечка не плачь, не утонет в речке мяч, - цинично пропел он, смеясь. Склонился над ней.

- Дурак ты, Сашка, - Аня ласково смотрела на него. - Ты еще совсем мальчик.

- Заткнись, - он сжал за спиной штык.

- Я люблю тебя.

- Меня нельзя любить, - сказал он тихо.

- Я так хотела от тебя ребенка, - про­должала Аня. - С такой же улыбкой как у тебя. Хотя ты так редко улыбаешься. -Она подняла окровавленную ладонь. -Посмотри, ведь это же наш ребенок.

- Что ты мелешь? - он отшатнулся.

- Это был наш ребенок, Саша, - по щекам Ани текли слезы и, наверное, толь­ко сильная боль не давала ей плакать навзрыд.

- Почему ты мне раньше ничего не сказала?

- Я не хочу умирать, - сказала она. Он вынул из-за спины штык.

- Придется.

Он резко ударил штыком. Аня дико вскрикнула и замерла. Ее рука, вцепившаяся в его рукав, бессильно опала.


22

В полной прострации он просидел при­мерно час. Плакал, грозил пальцем в тем­ноту. Хотел позвонить в милицию. Но всякий раз, когда оставалось нажать пос­леднюю цифру «2», бросал трубку.

Собака тоже волновалась, почуяв за­пах крови, и время от времени подбегала к остывающему телу Анны.

Потом он подскочил к накрытому тру­пу Ани и с яростью пнул его ногой. Стер­ва, нагуляла где-то, а потом еще будет тут пальцы кидать! Ребенка, дескать, хочу с такой же улыбкой.

В первую очередь надо избавиться от трупа. Он тщательно замыл пятна от кро­ви, а тело завернул в большой целлофа­новый пакет и туго перехватил бечевкой. Потом обернул в покрывало и снова пе­ревязал. С большой осторожностью от­нес к машине и погрузил в багажник. Он надеялся, что все соседи уже уснули. А начавшийся снег будет только кстати. Заметет все следы.

По дороге к районному водохранили­щу он вспомнил, что коммунальные служ­бы недавно хорошенько его прочистили, так что глубина большая. Если набить тело камнями, оно всплывет весной или летом, не ранее. Он представил себе вы­тянутое лицо какого-нибудь рыбаке, ко­торый вместо заветной рыбины вытянет разложившийся распухший труп, и ух­мыльнулся.

Вдруг впереди показались какие-то огни, и фары его автомобиля высветили милиционера с жезлом в руке. ГАИ. Черт, откуда они взялись?

Он аккуратно притормозил, отметив про себя, что милицейский УАЗик пус­той. Значит, гаишник один.

Милиционер неспешно направился к нему. Обычно он никогда не вылезал из машины, когда его останавливали. Но сейчас он вышел из автомобиля, оставив дверцу приоткрытой.

- Инспектор Максаковский, - гаиш­ник лихо приложил руку к козырьку. На поясе у него красовался пистолет в кобу­ре, а на плече тупым коротким рыльцем вниз висел автомат Калашникова. - Про­шу ваши документы.

Он окинул милиционера с головы до ног. Молоденький еще совсем. Ему ра­нец бы носить, а не оружие.

- Куда едем? - спросил инспектор, внимательно проверяя его права и тех­паспорт на машину.

- Да, если честно, никуда. Просто учусь ездить.

- Ясно, - гаишник протянул доку­менты, ежась от холода и падавшего снега. - Можете ехать.

Он уже садился, когда инспектор ок­ликнул его:

- Подождите, багажник откройте.

- Да зачем, инспектор? У меня все в порядке.

- Я сказал, откройте.

Он пожал плечами. Щелкнул замком и поднял крышку вверх. Гаишник ткнул жезлом в завернутый в покрывало труп Ани.

- Это что?

- Да так, шелуха разная. Личные вещи.

Инспектор молча потянул за край по­крывала и встретился с остекленевшими глазами Ани. Потом вопросительно-удив­ленно глянул на Шимова.

В свой удар ногой он вложил все силы. Голова гаишника дернулась, а сам он начал оседать. Он дал еще пару раз по лицу. Почувствовал, как хрустнули по­звонки.

Его лицо горело жарким огнем, а сви­тер взмок, словно Шимов рубил дрова. Он взял автомат, отстегнул кобуру. Пусть думают, что мента замочили за оружие.

Через полчаса он подъехал к хранили­щу. Мороз был несильный. Поэтому не­далеко от берега имелась полынья, от которой шел пар. Он вытащил труп девушки, положил ей за пазуху несколько тяжелых камней, а ноги стянул ржавой велосипедной цепью.
Поднялся на взгорок и швырнул труп в полынью. Несколько минут смотрел на пузырьки. Потом побежал к машине.

23

Туберкулезный диспансер встретил Пояркова мрачной, гнетущей тишиной. Ни одного человека.

- У нас посетителей всегда много. -заверила его Елена Александровна,заве­дующая отделением, моложавая женщи­на, лет тридцати пяти. Она просто дыша­ла строгостью. Поярков так и прозвал ее: «мисс Строгость». - Просто, навер­ное, узнали, что к нам милиция придет.

Оба рассмеялись.

- Но давайте к делу. - серьезно ска­зала Елена Александровна. - По вашему запросу мы нашли следующую информа­цию. - Она пододвинула к Пояркову це­лую стопку медицинских карточек. Боль­шинство из них было толстыми, и только некоторые тощие, как кошелек бедняка.

Поярков достал было авторучку и блок­нот, чтобы выписать данные пациентов, но заведующая протянула ему отпечатан­ный листок бумаги.

- Здесь все есть.

Смущенный капитан взял листок. «Нам бы такую в отдел», - подумал он.

- Можете просмотреть прямо здесь, - милостиво разрешила врач. - Если будут вопросы, обращайтесь.

- Спасибо.

Анатолий Иванович начал осторожно просматривать каждую карточку. Работ­никам тубдиспансера было поручено ото­брать карточки тех граждан, которые так или иначе связаны с системой образова­ния, работают преподавателями и так далее.

Поярков с удовлетворением отметил про себя, что в карточках имеются фото­графии. Просматривая листы с анализа­ми, кардиограммами, выписками капитан все больше убеждался, что страшная болезнь никого не щадит: ни старого ни малого, ни богатого ни бедного.

Вот мужчина. По данным карточки ему исполнилось всего сорок лет, но на самом деле выглядит он гораздо стар­ше: испитое лицо изрыто глубокими бо­роздами морщин. Два раза был выдво­рен из стационара за пьянство и несоблюдение дисциплины. Работал дворником в одном из коммерческих сто­личных вузов.

А вот декан одного психологического факультета педагогического высшего учебного заведения: самоуверенный муж­чина с усиками в красивом галстуке.

- А вот это кто? - капитан показал заведующему отделением карточку мо­лодого человека с короткой стрижкой.

Заведующая нацепила очки и внима­тельно посмотрела на фотографию.

- Шимов. Да, есть такой мальчик. Заинтересовал?
- Он преподавателем работает?

- Да, у нас уже последний год стоит Кстати, его лечащий врач - Стариков; Людмила Трофимовна. У нее сегодня приемный день. Позвать?

Поярков кивнул. Елена Александров на подняла трубку и нажала пару цифр

- Людмила Трофимовна, будьте лю безны, зайдите, пожалуйста, ко мне.

Через минуту вошла Старикова. Me дицинский,халат скрывал ее полноту Здороваясь, Старикова очень вниматель но посмотрела на капитана.

- Это капитан Анатолий Иванович-Поярков. Расскажите ему, пожалуйста про вашего пациента Шимова.

- Что-нибудь случилось?

- Нет, что вы, - поспешил успокоить ее Поярков. - Простая проверка.

- Это очень хороший парень. Защи­щаться скоро будет, - с гордостью сказа­ла Старикова. - Он мне даже свой авто­реферат подарил на память.

- Серьезно? - искренне удивился ка­питан. - Потом повернулся к заведую­щей. - Вот видите, какие у вас пациен­ты умные. - Поправил часы на руке. -А вы бы не могли мне автореферат по­казать?

- Если только завтра, - ответила Ста­рикова. - Он у меня дома.

- А что вы можете сказать о нем как о пациенте?

- Ничего плохого, - уверенно заяви­ла Людмила Трофимовна. - Очень кор­ректный, в отличие от других деятелей. И таблетки всегда возьмет, и бронхоско­пия без проблем. Вообще, знаете, у меня такое впечатление, что он никого и ниче­го не боится. Очень сильный характер. Понимаете? С такой болезнью люди спи­ваются, нигде не работают, а он вот дис­сертацию.

- Все понятно, - пошевелил пальца­ми капитан и отложил было карточку в сторону.

Но тут Старикова сказала:

- Только один раз. Помните, Елена Александровна? Напугал нас парень.

Заведующая согласно закивала голо­вой:

- Да, помню. Тогда он пришел с соба­кой.

- С собакой? - Пояркову показалось, что он вздрогнул.

- Овчарка такая громадная, как теле­нок. Глаза злые-презлые, как у черта.

Последние слова капитан пропустил мимо ушей. Он раскрыл карточку Ши­мова и еще раз взглянул на фотографию. Ничего демонического в лице молодого парня не увидел. Серьезный только слиш­ком. А так производит приятное впечат­ление: студентки, наверное, бабочками вьются.

Достал авторучку и подчеркнул домаш­ний адрес Шимова.

24

Поярков решил проследить за Ши-мовым самостоятельно, не ставя на­чальство в известность. Во-первых, он хотел развеять возникшие сомнения, а, во-вторых, Анатолий Иванович слыл человеком осторожным, не делающим поспешных телодвижений. Поэтому подставить его было трудно.

Несмотря на протесты жены, на следующий день после Нового года капитан вывел из гаража личный ав­томобиль - неплохой «опелек», кото­рый должен был стоять без движения до весны.

Шимов жил практически в центре города, в старом пенсионерском райо­не. Поярков выбрал весьма удобное место для наблюдения: местная плат­ная автостоянка находилась как раз напротив подъезда Шимова.

Каждый день после обеда Анатолий Иванович, точный как часы, ставил свою машину недалеко от подъезда Шимова и замирал в томительном ожидании. Шимов не вызывал ника­ких подозрений. Его прогулочный мар­шрут с собакой был постоянным.

На четвертый день Поярков решил, что наблюдение нужно прекратить, однако сбрасывать со счетов парня не стоит. Он решил посмотреть на Ши­мова вблизи, спросив, например, сколько времени. Поярков знал, что стоит ему однажды заглянуть в глаза человеку, как потом он сможет узнать его из тысячи. Как бы ни маскировал­ся этот человек. Анатолий Иванович считал это своим даром и втайне очень гордился.

Капитан окликнул парня, когда тот осторожно переступал сугроб.

- Молодой человек, не подскаже­те, который час?

Никакого ответа.

Анатолий Иванович подошел бли­же и тронул парня за плечо. Собака резко развернулась и зарычала. На­конец, повернулся хозяин.

- Тебе чего, дядя?

«Да ты, батенька, оказывается, хам», - подумал капитан и спросил:

- Время сколько, не скажешь?

- Нет, не скажу.

- А что, жалко? Я же не денег про­шу.

- Слушай, дядя, вали отсюда, а то собаку спущу.

Поярков на всякий случай сделал шаг назад, памятуя о том, что на ле­вом боку в кобуре покоится верный «стечкин».

- Красивая овчарка.

- Красивая, красивая, да не для тебя сделана, - зло бросил парень. -Пошли, Кервер.

«Кервер», - подумал Поярков. -Странное имя».

25

Его засекли. Он понял это сразу, как этот урод спросил про время. Он точно мент. Шимов начал думать, на чем мог погореть. На ум ничего не приходило, но его уже начали грызть сомнения.

Он отодвинул занавеску и осторож­но выглянул в окно. Машина стояла на месте. Значит, мент там. Интерес­но, сколько этот козел уже наблюда-!Т. День? Два? А, может, это просто прохожий, и все нормально? Надо проверить.

Он тихонько посвистел:

- Кервер!

Овчарка быстро подбежала, радос­тно помахивая хвостом-пропеллером. Он притянул собаку к себе и зашеп­тал на ухо:

- Кервер, сегодня у нас есть рабо­тенка. Ты мне поможешь, правда?

26

Поярков уже собирался уезжать, но из подъезда показалась знакомая фи­гура с собакой на поводке.

«Интересно, куда это он, на ночь глядя?» - подумал Поярков, осторож­но вылезая из автомобиля.

Человек с собакой свернули нале­во и скрылись за углом. Поярков уст­ремился за ними. Пробежав несколь­ко шагов, капитан увидел, как они, обогнув автобусную остановку, на­правились к большому строящемуся зданию.

Через несколько минут Поярков остановился у колючей проволоки, на которой покачивался паспорт объек­та. Возводили здание какого-то выс­шего учебного заведения. Царила мер­твая тишина, только в холодных недостроенных стенах свистел ветер.

Поярков вынул пистолет и шаг­нул в темноту, стараясь не спотк­нуться и не упасть. Черт, неужели даже сторожа нет? И куда подева­лись парень с собакой? Да, стран­ный молодой человек.

Сзади послышался какой-то шум. Поярков развернулся, сняв с предох­ранителя пистолет.

Надо завтра все будет доложить шефу. У самого выхода капитан под­нял голову и взглянул вверх. Нет ни­чего красивее на свете, чем январс­кие предрождественские звезды. Крупные, они походили на мерцающие алмазы, вычерчивающие на небе за­мысловатые узоры. Поярков обратил внимание на самую яркую звезду. Может, эта планета? Загадочная Ве­нера? Огромный Юпитер? Красный Марс?

Вдруг звезда взорвалась еще более ярким светом, ослепив капитану гла­за. Резкая боль пронзила голову. Та­кая резкая, что капитан застонал. Потом свет внезапно исчез, и Пояр­ков провалился в пустоту.

Очнулся капитан от холода. Толь­ко через пару минут он понял, что лежит на снегу. Боль в голове утих­ла, уступив место ноющим коликам. Капитан попробовал пошевелиться, но у него ничего не получилось: руки и ноги оказались стянуты то ли прово­локой, то ли бечевкой.

Сбоку послышалось движение. По­ярков с трудом приподнял голову и увидел в свете восходящей Луны две фигуры - человека и собаки.

- Оклемался? - насмешливо спро­сил парень.

Поярков с трудом разлепил губы:

- Ты кто?

Парень присел на корточки, дав собаке знак отойти в сторону. Та под­чинилась, усевшись около трубы. В темноте яростно блестели собачьи глаза.

- Я кто? Я - твоя смерть.

Губами Поярков взял в рот горсточ­ку снега, подержал немного, а потом выплюнул:

- Так это ты убил девушек? Ты прислал в кафе палец?

Парень нагнулся к самому уху По­яркова:

- Как ты нашел меня?

- Сорока на хвосте принесла. Сильный удар в лицо заставил ка­питана уткнуться в снег.

- Как ты нашел меня?

Поярков повернулся на спину. Пре­ступник был одет в теплую спортив­ную форму.
- Твои таблетки. И у тебя нет ни­каких шансов.

- А-а-а-а, - протянул Шимов, и в его голосе капитан почувствовал ис­тинное разочарование. - Да плевать я хотел на эти шансы! Я ведь еще хочу кое с кем рассчитаться.

- Не делай этого, - начал капитан, хотя прекрасно понимал, что никакие уговоры тут не помогут. Эх! Как он мог так вляпаться! Как мальчишка! -А если ты убьешь меня, тебе будет еще хуже. Ты представляешь, что зна­чит убить милиционера?

- Да пусть ты хоть из Интерпола, мне какое дело? - парень с яростью ударил Пояркова ногой в живот.

Капитан согнулся, стараясь не сто­нать, хотя в глазах зарябило от боли. Ведь перед ним стоит абсолютно не­нормальный, псих. А сзади сидит та­кая же ненормальная собака, которая только и ждет, чтобы порвать его на куски. Да, хорошего мало.

- Я тебе советую сдаться доброволь­но. Тебе это зачтется, поверь!

- Может, отдать тебя Керверу на растерзание?

Услышав свое имя, собака радост­но подбежала к Шимову и начала те­реться о его колено.

- Я советую тебе отпустить меня, - Поярков старался быть твердым, но предательский бесенок страха начал приплясывать перед глазами.

- Да пошел ты на хрен, урод, по­нял? - убийца пнул кроссовкой По­яркова в бок. - Решил со мной поиг­рать? Да кто ты такой? - Шимов театральным жестом воздел руки. -Я тебе башку оторву, сука!!!

Шимов отступил назад и споткнул­ся о какую-то емкость. В ней забуль­кала жидкость.

- Так, что тут у нас?

Убийца с трудом открутил крышку и, припав к емкости, закашлялся. Сквозь кашель Поярков почувствовал что-то вроде смеха.

- Бензин. Мы сожжем тебя как средневековую ведьму. Ха! Ха! Гори ясно, чтобы не погасло! - Шимов на­чал приплясывать вокруг, нелепо раз­махивая руками.

Поярков окончательно понял, что перед ним абсолютно свихнувшийся человек. Анатолий Иванович покру­тил руками. Связаны профессиональ­но. Шансов практически нет. Было обидно, что придется умереть не по-человечески, а от руки сумасшедшего отморозка.

- Сейчас мы тебя согреем, - убийца начал поливать Пояркова едкой жидко­стью. - Чтобы ты не замерз, дядя.

Капитан увидел прочерченную- и заполненную борозду в несколько мет­ров, которая, извиваясь, заканчива­лась в полушаге от Шимова. Значит, он решился на это.

Шимов чиркнул спичку. Раз, другой. Не вышло. Выбрасывая сломанные спички, маньяк негромко ругался.

- Даже спички нормальные сделать не могут. Страна непроходимых идиотов.

- Скажи, ты зачем на глаза уби­тых кладешь монеты? - спросил По­ярков.

Маньяк опустился на колено и по­смотрел на Пояркова так, как смот­рит строгий преподаватель на неради­вого студента.

- Вход на тот свет тоже кое-чего стоит. Когда их души встретит Харон, они должны будут заплатить ему за перевозку через Сциллу - реку заб­вения.

- А так нельзя пройти?

- Нет, а если пройдешь, тебя ждет Кервер - сторож ада.

- Цербер, Кервер, - протянул По­ярков. - Это что, восточные легенды?

- Дурак ты, - искренне сказал ма­ньяк. - Это греческая мифология. Книги надо, дядя, умные читать, а не детективчики!
Наконец, спичка вспыхнула и осве­тила мрачные стены стройки и сумас­шедшие глаза Шимова. Помахав По­яркову рукой, он щелчком отправил спичку в борозду.

Пламя жадно устремилось к капи­тану, и через секунду Поярков пре­вратился в живой факел. Он хотел закричать, но огонь уже пожирал его губы, проникал внутрь, плавил мороз­ную задубелую кожу, которая треска­лась, источая противную гарь.

27

После убийства милиционера про­шло два дня, но пока все было тихо. Ни в теле- и радионовостях, ни в га­зетах, ни в интернете ничего не сооб­щалось о гибели капитана Пояркова. Но можно было с уверенностью пред­положить, что на ноги поднята вся милиция. Такого зверского убийства, наверное, никто не ожидал.

Шимов чувствовал себя героем, кото­рый ходит по лезвию бритвы. Он купил себе хороший новый костюм с галстуком, в левом кармане стал носить пистолет, который забрал у убитого мента. Теперь ему сам дьявол не страшен. К нему ника­ких подозрений. Он - преподаватель пре­стижного университета, кандидат наук. Перспективный молодой ученый. И ни­чего, что он дал по морде студенту, спус­тил ему кровь. Ну, написали докладную, ну, вызвали к ректору, который душевно объяснил, что это, дескать, не наши ме­тоды. Короче, даже Шерлок Холмс со своим Ватсоном не догадались бы, что он - убийца. Он был на высоте.

Но сегодня у Шимова был еще бо­лее удачный день. Он узнал, кто та­кая Webgirl. И даже выяснил, где она живет. Причем, случилось это совер­шенно неожиданно.

Андрея Василевского, который с утра мучил компьютер диссертацией, через каждую минуту заглядывая в чат, вызвал по телефону декан. Ши­мов подошел к компьютеру, чтобы распечатать пару листов, и увидел, что окно комнаты для разговоров Андрей не закрыл, а только свернул. Он при­сел на стул и щелкнул мышкой.

Чат, как всегда, был забит до отка­за. Главный администратор, еврей AlexD, вечно злой Аспирин, дурак Кадилыч, жалкий Кепарик, дохляк NUTS и другие незнакомые ему ники.

Webgirl общалась в привате с Лио­ном - Андреем. «Ну и ник у тебя, Андрюша», - иронически подумал он. - «Ты у нас прямо романтик». Имя у Webgirl было Василина. «Н-да», - сно­ва подумал он. - «Прямо как в сказ­ке. Принцесса и смелый лев». Webgirl отправила Андрею мессагу:

- Мы договорились, Андрюшенька? Идешь ко мне на Рождество? Будет весело. Тем более, у тебя день рожде ния. В общем, ровно в двенадцать ча сов 7 января у меня дома.

- Хорошо, Василина. Я обязатель но буду, - ответил Шимов за Андрея

- Хм... Василина? - ответила ему Webgirl. - Как ты меня назвал?

Он заметался, бешено вращая ко лесико мышки. Надо выяснить, как этот урод называет свою шлюху, йна че она расколет его. Он мучительно вглядывался в экран компьютера. Вот Вроде есть! Лапушка? С замиранием сердца он ввел:

- Василинушка-лапушка:-).

- Вот так-то лучше :-), - ответил; ему Василина.

А он скрипнул зубами от злости

Надо узнать ее адрес! Где она живет!?

Webgirl сама помогла ему:

-.Позвони мне на мобильник. Так

надежнее.

- Ой, Василинушка-лапушка, поте­рял я твой номер. Скажи еще раз, -отстучал он и для пущей убедитель­ности добавил несколько плачущих смайликов.

- Ох, какой ты растяпа. А клялся-божился, что не забудешь. Записывай.

- Слушай, - попросил он, - ты мне свой домашний для верности дай.

Пауза. Он почувствовал, как взмок ла рубашка.

- Домашний? Записывай домашний. Какой-то ты странный сегодня, Андрюша :-). Я тут отойду на пять-десять минут.

-Хорошо, хорошо, - ответил он.

Записав домашний телефон Васили-ны, Шимов открыл на компьютере элек­тронный телефонный справочник. В полосе поиска ввел номер, и через пару секунд высветился адрес Василины. Он сфотографировал его глазами, запря­тав в глубинах своей памяти.

Через пять минут он услышал в коридоре голос Андрея. Тихонько пе­ресел на свое место, как ни в чем не бывало.

Отлучка Василины была ему на руку. За десять минут все мессаги, которые'он посылал, исчезнут, и Анд­рей не узнает, о чем здесь шел разго­вор. Он решил посидеть с Андреем какое-то время, чтобы посмотреть на его реакцию. Естественно, Андрей вряд ли спросит его, если что. Но вот подозрительно посмотрит, это точно.

Когда вернулся Андрей, первым де­лом полез в чат. Шимов видел это по вспыхнувшему синему окну комнаты для разговоров. Но Андрей ничего не запо­дозрил, даже не взглянул в его сторону. И когда Шимов попрощался с Андреем, тот только что-то буркнул в ответ.

Он возвращался домой в отличном настроении. Девочка, живущая в Сети, ты попала!

28

Все, решено. Webgirl он прикончит сегодня ночью. Как раз перед Рожде­ством. И смерть ее будет ужасна. Зап­латит сполна за длинный язычок. В го­лове вдруг промелькнула блестящая мысль. Сегодня он возьмет с собой Кер-вера. Пусть песик немного порезвится...

Да, работать надо быстро, иначе он может не успеть. По поводу пропав­шей Ани на факультет нагрянула ми­лиция. И какая-то сволочь донесла, что видела, как он усаживал Анну к себе в машину. Следователь попался мо­лодой, дотошный. Ничего, правда, не добился, но вручил повестку с требо­ванием явиться в прокуратуру после рождественских праздников в качестве свидетеля.

Он достал оружие - автомат и пи­столет, снятые с убитого инспектора. Перезарядил «калаш» и приставил ствол к виску, пробуя тяжелый тугой курок. Нажать - и все проблемы бу­дут решены. Он глянул на портрет Сталина. Вспомнил слова отца наро­дов: нет человека - нет проблемы. Вот кто умел идти до конца. Внезапно вспыхнула злость. А он чем хуже? Пусть лучше сдохнет кто-нибудь дру­гой, а он будет жить!

Сверху послышался звон битой по­суды и плач ребенка. Он прислушал­ся. Плакала восьмилетняя Надя. Ну и сволочь этот Акимович. Он в ярос­ти передернул затвор. Все отцы -ублюдки. Только и умеют калечить своих детей.

Он бросил автомат на кушетку, су­нул пистолет под рубаху и через пять секунд уже звонил в квартиру Аки­мовича. Дверь открыл сам хозяин -как всегда помятая пьяная рожа, «Бе­ломорканал» чудом держится на от­висшей губе.

- Тебе чего? А, это ты, сосед? Чего приперся?

- Я могу войти?

- Войти? - Акимович прищурил­ся. И вдруг прокаркал. - Пять сольдо за вход! Пять сольдо за вход!

Получилось так профессионально, что Шимов не мог сдержать улыбки.

- Ты, Акимович, на завод по ошиб­ке попал. Не ту работу себе выбрал.

- А ты думал, - сказал пьянчужка, пропуская его в квартиру. - Акимо­вич - это тебе, брат, не фунт изюма. Бутылка, может, есть?

- Найдем, найдем.

Посреди прихожей стояла Надень­ка. Худенькая, как тростиночка, и бледненькая, как смерть. Ножки сжа­ты. Руки крепко схватили края плать­ица. На губе кровь.

Он повернулся к отцу, сдерживая ярость:

- Бил?

- Я? - опешил Акимович. - На­деньку? Ни за что! - Потом вдруг ос­мелел. - А ты кто такой? Хватает и участкового нам без тебя!

Шимов погладил испуганную На­деньку по голове.

Захлебываясь от волнения, девоч­ка пролепетала:

- Папа хотел мне что-то интерес­ное показать. Просил трусики снять...

- Да врет она все! - возмутился Акимович. - Врет! Хоте...

Договорить Акимович не успел -захлебнулся в собственной крови от точного и резкого удара локтем.

Шимов выхватил пистолет и ткнул прямо в нос Акимовичу.

- Убью!

Акимович заверещал как рязанская баба.
- Ой, не надо, не надо!

Шимов пару раз врезал Акимовичу ногой по ребрам. Завтра сам пойдешь в ментовку!

Акимович завалился набок, начав надсадно кашлять. Шимов взял девоч­ку за руку:

- Пойдем со мной.

Дома он разогрел ужин. Смотрел и печально усмехался: Надя ела быст­ро, словно боялась, что у нее отбе­рут. Этот алкаш Акимович, наверное, держал ее на хлебе и воде. Достал для нее замороженный, но вкусный ананас. Потом спросил, сам не зная почему, но смущаясь.

- Мультики хочешь посмотреть? Том и Джерри. Мои любимые.

Маленькая Наденька несмело кив­нула, а он уселся за компьютер. Че­рез полчаса заглянул в комнату. Надя спала. Он осторожно накрыл девочку пледом, выключил телевизор и вер­нулся за компьютер.

29

Он полностью собрался, когда уже было двадцать три часа. Надел свой самый красивый и любимый костюм, во внутренний карман положил сма­занный и заряженный пистолет. К ремню прикрепил штык. Надел мод­ные утепленные туфли.

- Ты уходишь? - к нему подошла заспанная Наденька, держа в руке плюшевую игрушку.

Он опустился перед ней на кор­точки:

- Да, мне надо идти. Если что -телефон в прихожей.

- Но ты же вернешься? Вер­нешься?

- Наверное, нет, - ответил он честно.

- Почему? - спросила она гру­стно.

- Не знаю, - ответил он.

В подъезде несколько раз проверил, надежно ли заперта входная дверь квартиры.

30

Телефон затренькал так неожидан­но, что Андрей выронил карты из рук. Потом полез в карман спортивного костюма и выудил оттуда мобильник.

Звонила Василина.

Андрей нажал кнопку, и в ухо ему плеснулся бархатный голос:

- Андрюша?

- Да, да, Василинушка, это я. Что стряслось?

- Нет, ничего. Просто я решила тебе позвонить. Наверное, из постели подняла?

- Нет, что ты, лапушка, мне сей­час не до сна, - засмеялся Андрей.

- Андрюша, а ты не мог бы ко мне приехать? Прямо сейчас.

Андрей удивленно посмотрел на часы: полдвенадцатого ночи.

- А что случилось?

- Ничего, просто мне очень страш­но. Приедь, пожалуйста, - голос у Василины был такой испуганный, что у Андрея моментально выветрился весь хмель.

- Хорошо, я сейчас переоденусь и приеду.

- Честно?

- Ну я же сказал, значит, приеду.

- Хорошо, я буду ждать, - сказала Василина и повесила трубку.

31

Шимов вел машину осторожно, ста­раясь не застрять в сугробах, не пе­ревернуться на скользкой дороге. Но внутри у него все кипело, рвалось наружу. Скоро, скоро он приедет и расправится с ненавистной Живущей в Сети. Переключая скорости, он ста­рался представить ее себе: учится или работает, брюнетка или блондинка, красивая или страшная, как атомная война. Если красивая, работы приба­вится: так изуродует, что родная мама не узнает.

- Как дела, Кервер? - спросил он собаку, свечой застывшую на пере­днем сидении. - Кровушки хочешь, а? - засмеялся он и начал щелкать пальцами у носа собаки.

Овчарка это не любила. Сперва от­ворачивалась, а потом, прижав уши, начинала скалить острые, как бритва, клыки.

Он вырулил за поворот и включил дальний свет. Дорога была чистая. Он включил радио и придал газу. Внезап­но что-то черное выскочило из обмо­роженного кустарника и кинулось наперерез машине. Он резко затормо­зил, крутанув руль вправо. Машину занесло так, что ему показалось, буд­то он перевернулся. И почувствовал сильный удар о бампер.

- Кервер, ты как? - спросил он у овчарки.

Тихое недовольное рычание говори­ло о том, что с псом все в порядке.

- Что это было? - сказал он сам себе и вышел из машины.

Это была собака. Не породистая, обычная дворняга, но довольно круп­ная. Откуда она взялась, черт бы ее побрал? И бампер повредила. Он провел перчаткой по небольшой вмя­тине. Ладно, когда вернется, надо будет в мастерскую сгонять. Он вып­рямился. А вернется ли? Он не был суеверным. И всегда действовал сво­ему правилу: во имя силы и вопре­ки свободе. Но вот случай с соба­кой показался ему знамением свыше. Может, вернуться? Но он тут же отмел эту мысль и взял собаку за передние лапы, чтобы оттащить в кювет.

Но собака вдруг ожила. Изверну­лась и куснула его в левую кисть. Даже сквозь тусклый фонарный свет он увидел две отметины на перчатке, а потом взвыл от боли. Глядя на ко­выляющую к кустарнику дворнягу, он раскрыл двери машины:

- Кервер, взять его, разорвать! Овчарка молнией бросилась на

обидчика хозяина, и клубок из двух тел начал яростно кататься по снегу, на котором оставалась кровь и соба­чья шерсть. Он не сомневался, что победит Кервер. И не только потому, что он был крупнее и сильнее. Ярость у Кервера была истинная, настоящая. Ради своего хозяина он разорвет не только жалкую дворнягу, посмевшую его куснуть, а весь мир.

Он медленно подошел к Керверу, зубы которого мертвой хваткой вце­пились в горло обидчику.

- Достаточно.

Овчарка отступила. А дворняга ос­талась лежать на снегу, тяжело дыша и дрыгая задними лапами. То была агония.

- Что, доигралась, сука? - проце­дил он и пнул дворнягу ногой.

- О! Сейчас мы тебя! - восклик­нул он и достал пистолет.

Лежащая собака, увидев в руках человека черный предмет, жалобно заскулила, почувствовав свой конец. Если бы сейчас на этой пустынной улице в столь поздний час появился человек, он бы, наверное, побежал звонить даже не в милицию, а прями­ком в сумасшедший дом.

Над издыхающей собакой стоял че­ловек в черном, направив на нее бое­вой пистолет. Рядом с навостренны­ми ушами замерла громадная овчарка. Передернув затвор, человек прокри­чал:

- Именем революции! Сухой щелчок выстрела,

32

Выскочив из метро, Андрей бежал , по улице, стараясь дышать носом, что-V бы не наглотаться холодного воздуха. ; Беспокойство Василины странным : образом передалось и ему. Асфальт, покрытый ледяной коркой, был сколь-; зкий. Несколько раз Андрей упал. Как , назло, не попадалось ни одного так­си. К счастью, на остановке Андрею удалось вскочить в уходящий автобус, и вскоре он был у дома Василины.

- Спасибо, что приехал, Андрюша, - Василина уткнулась носом в его дубленку.

Андрей был усталый, но довольный, красный румянец разлился по щекам, ослепительно блестели зубы, на брю­ках - следы снега.

- Давно я так не бегал, - честно признался он.

Василина, пряча комок в горле, тихо сказала:

- Ко мне еще никто так не спешил.

- Ну что ты, Василина, все в по­рядке, - Андрей нежно поцеловал ее в губы. - Все хорошо, - Снова улыб­нулся. - И потом... хороша хозяйка.

- Ой! - спохватилась Василина. -Ты раздевайся. Сейчас перекусишь что-нибудь. Я чай согрела. - И пока­тила на кухню.

А потом они сидели вместе, и Анд­рей держал ее руки в своих ладонях.

- Знаешь, иногда такое чувство бывает, - сказала Василина. - Так страшно сделается, что сил нет.

- Я тебя люблю, - сказал Андрей. Василина прижала указательный

палец к его губам:

- Т-с-с, молчи. Ничего не говори.

- А ты меня любишь? - упрямо спросил Андрей. - Ну, хоть чуточку?

Василина промолчала, отвернув­шись.

- Ладно, - вздохнул Андрей. - Все равно ведь когда-нибудь ты это ска­жешь. Я буду ждать. Так завтра во сколько праздновать начинаем?

- В двенадцать, - ответила Васи­лина. - Ты переночуешь в соседней комнате.

- А может, посидим в чате? - под­мигнул ей Андрей.

Василина отрицательно покачала головой.

- Меня уже тошнит от этого ин­тернета. Я объявила мораторий.

- Понятно, - поддел ее Андрей. -Своего рода великий пост.

- Юморист ты, - сказала Васили­на, и оба засмеялись.

- Андрюша, я хочу посмотреть на звезды, - вдруг сказала Василина, глядя в окно.

Андрей не удивился. Молча помог Василине одеться, укутав ее теплым шарфом. Потом глухо сказал:
- Не надо коляски.

И взял Василину на руки.

- Тебе же тяжело будет, - попыта лась протестовать девушка.

- Не волнуйся, - улыбнулся Анд рей. - Я крепкий. А хочешь, я все время буду тебя на руках носить?

Они вышли через заднюю дверь Свежий морозный воздух ударил им в лицо. Пройдя несколько десятков мет ров, Андрей не чувствовал усталости.

- Вот здесь, - сказала Василина указывая на скамейку на небольшом пустыре. - Весной и летом здесь очень красиво.

Андрей огляделся. Потом спросил указывая на смутные очертания вдалеке

- А там что?

- Не знаю, - пожала плечами де­вушка. - Наверное, завод какой-нибудь.

- Интересно, на них кто-нибудь живет? - спросила Василина, задум­чиво глядя на звезды. - Потом пока­зала на самую яркую. - Это что за звезда?

 - Полярная, - уверенно ответил Андрей. - А вон там, видишь? Это Альфа-Центавра, самая близкая к нам звезда.

- А эта?

- Это не звезда. Это планета. Юпитер.

Василина посмотрела на него с удив­лением и уважением одновременно.

- В школе в астрономический кру­жок ходил, - скромно ответил Анд­рей. - А вон Большая Медведица.

- Это я без тебя знаю, - гордо воз­разила Василина. - И я...

- Я не об этом, - мягко остановил ее Андрей. - Посмотри внимательно на ковш.

- Посмотрела, ничего особенного.

- А на каждую звезду повнима­тельней?

Потом Василина воскликнула:

- Вижу, вижу! Рядом с большой звездой маленькая светится!

- Умничка, - похвалил Андрей; -Значит, видишь хорошо. В царской армии так зрение проверяли.

Они посмотрели друг на друга.

- В царской? - прошептала Васи­лина.

А Андрей уже целовал ее глаза, губы, согревая каждым поцелуем ее нежную кожу. Василина крепко об­няла Андрея, уткнувшись в плечо; и так они сидели под звездным небом.

- Может, загадаем желание? -спросил Андрей. - Вон, сколько ме­теоритов,

А Василина внимательно смотрела через плечо Андрея, и ее черные гла­за стали бездонными.

- Андрей, - сказала она, и он не узнал ее голоса. - В доме кто-то есть.

33

Шимов подъехал к дому, когда стрел­ка часов замерла на половине второго ночи. Опоздал! Ладно, наверстает упу­щенное. Несмотря на Рождество, нигде не было видно ни души. Ни пьяных, ни этих бездельников, которые наряжаются в клоунские костюмы и выпрашивают деньги.

Оставив собаку в машине и перемах­нув через забор, он подошел к входной двери. Заперта надежно. Но у него есть хорошая отмычка. Приставив пистолет к замочной скважине, он нажал на курок. Легкий хлопок и едкий дым.

Шимов потянул дверь, и она раскры­лась. Щепки от замка посыпались на пол. Он открутил оплавившуюся трубку са­модельного, сделанного по скачанному из Сети чертежу глушителя. Так-то: чисто и стильно!

Первое, что оно почувствовал, войдя в дом - это ужасно знакомый запах. Прав­да, сейчас он не мог вспомнить, где чув­ствовал его ранее.

В комнате на втором этаже на столе стоял компьютер. Судя по звуку, он был включен. Шимов подошел к мерно гудя­щей машине и нажал первую попавшую­ся клавишу. Экран высветился застав­кой: прекрасное лицо девушки с плавающей внизу надписью «Живущая в Сети».

Так вот какая ты, Webgirl. Симпатич­ная мордашка. Ничего, он это исправит. Но где же ты сама? Где твои родные? Он вдруг закусил губу от досады. А что, если она уехала? Сегодня же Рождество. Сва­лила куда-нибудь. На всякий случай он отрезал у телефона провода. Если надо, подождет до утра.

Подойдя к столу, он равнодушно на­чал перебирать ворох фотографий. Одна из них привлекла его внимание. Он даже протер глаза и всмотрелся еще раз. Эта была Живущая в Сети, а рядом с ней.. .Ан­дрей. Ловкач же ты, Андрюша, богатень­кую, девочку себе отхватил.

Как же он раньше не догадался! Ведь это запах одеколона Андрея! Значит, он был тут совсем недавно. Бросив фотогра­фию, Шимов кинулся вниз. Машиналь­но толкнул какую-то дверь в углу, и в дом ворвался холод. Это был запасной выход. Следы от крыльца вели на пус­тырь. Сердце его бешено заколотилось. Неужели вышли свежим воздухом поды­шать? Если так, то он накроет их вместе!

34

- Тебе показалось, - уверенно возра­зил Андрей. - Но мы можем проверить. Ты посиди, а я схожу. Я мигом.

Василина вцепилась в его рукав.

- Не надо, Андрюша, прошу. Мне страшно. Давай вызовем милицию.

- Ладно, - ответил Андрей и полез во внутренний карман.

Невдалеке раздался шум, и показались фары автомобиля.

 

35

Определенно удача сегодня улыбалась ему. Фары «фольксвагена» высветили двух человек: парня и девушку. Он пере­ключил скорость и до отказа утопил пе­даль: «Раздавлю как тараканов, а потом перережу глотки!»

 

36

Андрей поднял девушку на руки и по­бежал вперед. Сзади надсадно рычал мотор. Судя по всему, машина застряла в сугробе.

Андрей пронес Василину еще несколь­ко десятков метров и остановился. Пот лился градом, ноги дрожали. Он здорово устал.
- Смотри! - крикнула Василина. Подняв голову, Андрей увидел, как машина вынырнула из сугроба, развер­нулась и направилась к ним.

Андрей в панике оглянулся. Пустырь, спрятаться негде. Вдруг он увидел какую-то лесенку. Это был люк. С трудом под­няв Василину, он устремился туда.

Лестница вела вниз. Судя по всему, это был строящийся тоннель.

- Спускаемся!

Василина кивнула. Она была напуга­на до смерти.

- У нас нет другого выхода. Он пе­редавит нас как куропаток. Держись крепче.

 

37

Шимов увидел, как эти двое спусти­лись в люк. Подъехал к лестнице и вы­шел из машины.

- Побегаем по коллекторам, Кервер?

- крикнул он и несколько раз присел на корточки, чтобы согреться.

 

38

Они шли уже, наверное, минут двад­цать, пока Андрей не услышал журчание воды. Это оказался довольно широкий канал, рассекавший туннель надвое. Мостом служила широкая доска. Затаив дыхание, Андрей осторожно перешел на другую сторону. Опустив Василину, он приподнял конец доски и скинул ее в канал.

- Посмотрим на нашего преследова­теля, если он, конечно, сунется сюда.

 

39

Шимов вышагивал рядом с Кервером по коллектору, держа на весу автомат Калашникова. Скоро, скоро он прикон­чит этих олухов. Когда он услышал жур­чание воды, побежал бегом. И остано­вился, как вкопанный. Канал широкий, а доска плавает внизу. А на другом конце стоит Андрей. Девушка почему-то сидит, прижавшись к стене. Он спрятал руки за спину и крикнул:

- Здравствуй, Андрюша!

 

40

Если бы разверзлись недра земли и оттуда выскочили черти, Андрея вряд ли это удивило бы больше, нежели стоящий на другой стороне Шимов с собакой. Шимов помахал ему рукой и снова крикнул:

- Не хочешь со мной поздороваться?

- Ты с ним знаком? - удивленно спро­сила его Василина.

- Да, это мой коллега, - процедил сквозь зубы Андрей. - Бывший.

- Это Ляпала, - твердо сказала Васи­лина. - Он пришел, чтобы убить нас.

- Ты что здесь делаешь? - крикнул ему Андрей.

Шимов улыбнулся во весь рот. Даже отсюда Андрей мог пересчитать его осле­пительно белые зубы.

- Ничего, дорогой мой Андрюша. Мне нужна твоя баба.

Выстрел прогремел неожиданно и так оглушительно, что у Андрея заложило уши. В метре от него чиркнула одна пуля. Затем вторая.

- Он убьет нас, - на лице Василины отпечатался ужас.

- Сначала ему придется убить меня,

- заверил ее Андрей.

 

41

Через ров Шимов перебрался удачно: зацепил гвоздь на краю доски ремнем от автомата. Правда, немного подмочил зим­ние туфли, но это не беда. Теперь он удер­живал собаку на поводке, которая рва­лась как бешеная.

Он знал, Кервера немного нужно по­злить, чтобы тормоза у собаки отказали полностью. Тогда она набросится на са­мого господа Бога.

Он отпустил ошейник и хлопнул пса по заднице.

- Взять их!

 

42

- Смотри! - Василина остановила Андрея движением руки.

Он обернулся и почувствовал, как ко­ротко стриженые волосы встали у него на голове дыбом. Навстречу мчалась ог­ромная собака. Будто в замедленном фильме, она рассекала воздух огромны­ми лапами.

Андрей отбежал на несколько метров вперед и опустил Василину в угол, а сам встал навстречу собаке.

Овчарка, приблизившись к нему на метр, прыгнула. Интуитивно Андрей при­крыл горло левой рукой. «Все, конец», -мелькнуло в голове. И в тот же момент свободная правая рука уперлась во что-то твердое в кармане брюк. Боже! Да это же финка! Лезвие вырвалось наружу и утонуло в густой шерсти собаки. Кервер рыкнул, его глаза закатились. Через ми­нуту все было кончено.

Андрей с трудом встал. Ноги дрожа­ли, из глаз текли слезы. Василина потя­нула его за рукав:

- Разорви рубаху, я перевяжу. Перевязала в несколько слоев, но все

равно сквозь белую ткань проступили бурые пятна.

Когда они прошли еще пару десятков метров, Василина остановилась:

- Андрюша, у тебя же мобильник с собой! Я-то, дура, свой дома оставила.

Как он не подумал! Достал из внут­реннего кармана сотовый телефон, и лицо его стало мрачным. Вертикальная трещи­на рассекала телефон надвое, а курсор мигал на панели прощальным светом. Андрей в сердцах хватил телефоном о камни.

- Тихо! - приложив палец к губам, мягко успокоила Василина.

За углом раздался нечеловеческий крик, полный ярости и ненависти. Затем - гулкие шаги. Выглянув из-за угла, Ляпала склонил голову и улыбнулся.

- Эй, Андрюша, - его голос был спо­койным, но Андрей знал, что внутри Ляпалы все кипит. - Ты убил мою собачку, а значит, мне придется убить тебя. -Понял???

 

43

- Встать! - заорал Шимов. - Steh aul!!!

Василина подтянулась на руках, беспо­мощно волоча ноги. Ляпала поглядел на нее удивленно. А потом расхохотался.

- Ба! Да ты у нас безногая. У тебя в доме я видел коляску. Ну никогда бы не подумал. Андрюша, ты что, извращенец? Ты бы уже лучше с моей собачкой.

- А с тобой не хочешь? - раздался голос сзади.

Убийца развернулся и упал от удара Андрея ногой в живот. Андрей прижал его к полу, пытаясь завладеть оружием. Шимов нажал на курок, и автомат стал плеваться свинцом, пока не издох. Ляпа­ла ударил по раненой руке Андрея. Гла­за Андрея затуманились от боли, и он получил удар в лицо.

- Доигрался, щенок? - Шимов отбро­сил бесполезный автомат и полез за пис­толетом.

- Все, пора заканчивать, дорогие чат-лане. Когда найдут ваши труппы, то, мо­жет быть, напишут некрологи в какой-нибудь компьютерной газетенке.

- Жаль маму, которая произвела на свет такого выродка, - промолвил Андрей.

- Что? Что ты сказал? - убийца чуть склонился к лицу Андрея.

Молниеносно подавшись вперед, Анд­рей зацепил ботинком ногу Шимова. Рывок! Есть подсечка! Убийца грохнулся на каменистый пол, матюкнувшись от боли.

Андрей уже взбирался по лестнице на мостик надо рвом, уводя маньяка подаль­ше от девушки. Действительно, мельком глянув на Василину, Ляпала устремился за Андреем.

- Ну что, Андрюша, поговорим серь­езно? - убийца снял пиджак и сделал боевую стойку. - Ты хочешь со мной драться, гнида?

Андрей промолчал и посмотрел вниз.

- Давай, давай, - улыбался маньяк. Андрей выбросил правую руку вперед,

но Шимов ловко увернулся. Еще раз, но с таким же успехом.

- Мимо, - Ляпала показал ему язык. - Это тебе, брат, не в интернете по кла­вишам щелкать. А теперь моя очередь.

Его удар ногой был молниеносным и столь сильным, что Андрей едва удержал­ся. Еще пару таких ударов, и он свалит­ся вниз.

Шимов снова взмахнул ногой, и Анд­рей скорчился на полу.

Ляпала продолжал обхаживать его ногами.

- Против кого пошел, тварь? - в ру­ках маньяка появилась деревянная пал­ка, которой он ударил пытающегося встать аспиранта по лицу. Голова Анд­рея дернулась, он выплюнул несколько зубов и затих.

Убийца откинул палку и повернулся к Василине.

- Василинушка-лапушка, Андрюше конец!

- Урод, будь ты проклят!!! - Васили­не показалось, что от ее крика сейчас разрушатся стены.

- Ой, какая грозная. Слушай, перед тем как убить, я тебя трахну. Интересно узнать, какие ощущения!

В десна Андрея как будто всунули раскаленные иголки. И все же боль от­ступала перед нахлынувшей яростью. С нечеловеческим усилием он встал и на­валился на не успевшего ничего понять маньяка. Шимов покачнулся. Два тела проломили хлипкие деревянные периль­ца мостика .и полетели вниз, туда, где булькала вонючая жидкость.

Ноги Андрея по колено вошли в вяз­кую массу. Маньяку повезло меньше. Его засосало по грудь, но он цепко держался за Андрея.

- Если нам суждено, ты уйдешь со мной, Андрюша, - прошептал Ляпала и взмахнул рукой.

Ужасная боль пронзила бедро Андрея: в руках маньяка был острый штык.

Василина подползла к пистолету. На вид он был маленький, но оказался тя­желым. Так же, как видела много раз в кино, девушка передернула затвор и при­целилась.

- Ублюдок. Это тебе за Багиру, за Белку! За всех!

Третья пуля попала Шимову в щеку. Голова маньяка дернулась, Шимов выро­нил штык и медленно сполз в вонючую жижу. Среди радужных пятен на повер­хности появилось новое темное пятно.

44

Уже светало, когда они, помогая друг другу, вылезли из люка. Невда­леке стоял белый «фольсваген».

Андрей оперся о фонарный столб.

- Он не вернется? - спросила Ва­силина.

- Надеюсь, нет, - Андрей скривился от боли. - Черт, зубы придется встав­лять долларов на двести. Блин, прощай компьютер.

- Ты на меня не обижаешься? - Ва­силина уткнулась ему в плечо.

- За что?

- За то, что я устроила тебе такой день рождения.

Андрей усмехнулся. Сегодня ему двад­цать четыре.

- Василевский, посмотри мне в гла­за! - строго приказала Василина.

Андрей поднял голову.

- Я тебя люблю. Андрей прижал ее к себе.

- Хорошо! Хорошо, что ты это ска­зала.

- Андрюша, как же теперь мы будем?

- По судам затаскают, как пить дать, - заверил ее Андрей. - Следо­ватели попортят нервы, мы будем хо­дить в окружении журналистов, спо­тыкаться о телевизионные кабели..

- Да, мрачная перспектива, - согла­силась с ним Василина.

- Не волнуйся, - сказал Андрей - У меня есть некоторый опыт.

Сзади послышался шорох. Андрей, не веря себе, обернулся.

Это был щенок. Маленький и белый. Неизвестно, как его сюда занесло, но он стоял и жался от холода.

- Хорошенький! - сказала девушка. Андрей взял его на руки, а потом про­тянул Василине.

- У него нет имени, - сказал Анд­рей. - И ты его можешь назвать, как захочешь.

 

45

Из-за поворота вынырнул автомо­биль - красное «ауди». Андрей с тру­дом поднял руку. Водитель направлял­ся в другую сторону, но завидев парня и девушку, остановился.

- Андрей, смотри, звезда! - крикнула Василина.

Оба глянули вверх. На небе Вене­ра, уступая приходящему дню, тревож­но мерцала своим огнем. И вспыхнув в последний раз, исчезла.

THE END!

 

Об авторе:

Курьянович Александр Викторо­вич, 29 лет, старший преподава­тель Международного гуманитар­но-экономического института, кандидат исторических наук,

koba_@tut.by

Назад На главную
Hosted by uCoz